– То есть выходит, что, перед тем как застрелиться, Павел Корягин стрелял просто так, наобум, – произнес Глеб.
– Получается, что так. Он просто палил в разные стороны, – согласился психотерапевт.
– А если предположить, что он встретил медведя-монстра? – Сиверов вопросительно посмотрел на собеседника.
– Я думал об этом, но тогда не было бы такой лихорадочной стрельбы. Хотя если человек сильно испугался, то это похоже на правду, – задумался Товаров.
– А можем мы, Андрей Васильевич, предположить, что Павел увидел кого-то, испугался, стрелял наугад, а затем, не выдержав сильнейшего стресса, застрелился сам?
– Так вполне могло быть, – согласился Товаров.
– Когда я был в сторожке у Корягина, он мне рассказывал, как один солдат на боевом выходе, не выдержав стресса войны, отошел в сторону от группы десантников и подорвал себя гранатой, – соврал Глеб.
На самом деле случай этот произошел в Афганистане, под Гератом, и очевидцем его был сам Сиверов.
– Интересно, Павел не рассказывал мне такого, – удивился психотерапевт, – но суть не в этом. Да, мощный приступ страха – это сильнейший стресс для организма. Словом, случай с подрывом себя гранатой на боевом выходе и так называемое самоубийство Павла Корягина, если он действительно испытал мощный приступ страха, имеют общие корни. Оба этих человека были под прессом непреодолимого стресса.
– А что еще вы узнали от полицейского?
– Да ничего, – Товаров махнул рукой. – Собственно, они списали этот случай на самоубийство. Ведь по сути это верно. А зачем полиции копаться в тонких материях, да еще приплюсовывать мифического медведя? Мотивы самоубийства полицию мало интересуют. Ну, застрелился какой-то там лесник, мало ли людей в России, да и в мире в целом, сводят счеты с жизнью? Короче, полиция закрыла это дело.
– Да, – протянул Сиверов, – полицию такое не заинтересует.
– И это сущая правда, – выдохнул психотерапевт.
Собеседники замолчали на несколько минут. Каждый из них думал о Павле Корягине. Кашлянув, Глеб спросил:
– Андрей Васильевич, а вы не припомните, какая погода была ночью, когда застрелился Павел?
– Хорошо помню. Вечером накануне я ездил к брату, он живет почти в центре Суздаля. Была пасмурная душная погода, накрапывал дождь. А когда я возвращался, в начале двенадцатого, вообще пошел довольно плотный дождь, – наморщив лоб, произнес Товаров и тут же поинтересовался: – А почему вас это интересует, Федор?
– Так просто спросил, – пожал плечами Сиверов. – Как-то все это странно. Я имею в виду случай с Павлом.
– Согласен. Чего или кого испугался Корягин? Боюсь, это навсегда останется тайной, – тяжело вздохнул психотерапевт и добавил: – Жаль его. Ему бы еще жить да жить.