Лаврентьева рассмеялась.
– Оставайся жить у нас в Суздале. У меня есть знакомые на этом заводе, помогут устроиться.
– Заманчивое предложение. Подумаю на досуге.
– Ну что, еще по кружечке «Полуполтинной»? – Оксана игриво подмигнула Глебу.
– Кто откажется от хорошего?
Сиверов снова наполнил глиняные кружки.
– Предлагаю тост за суздальскую медовуху. Действительно хороша, – произнес Глеб.
– За нее!
Выпив медовуху, Сиверов сказал:
– А вообще я заметил, что в Суздале даже дышится как-то по-особому. Воздух здесь очень чистый.
– Ты правильно заметил. Наш город почти не изменился с XIX века. Представляешь, в свое время горожане отказались от строительства железной дороги.
– Теперь понятно, почему Суздаль не стал промышленным городом, – сказал Глеб.
– Твоя правда. И воздух у нас поэтому особенный – чистый и свежий.
– Как и женщины.
Сиверов придвинулся к Оксане, крепко поцеловал ее в губы и стал ласкать, постепенно снимая с женщины одежду.
– Нам не стоило одеваться, – возбужденно дыша, прошептала Лаврентьева.
– Ты права. Думаю, это лишние хлопоты. Ночь, по моему прогнозу, обещает быть горячей и страстной, – целуя Оксану в шею, сказал Сиверов.
За ночь они еще несколько раз занимались любовью, так и не уснув до утра. Когда рассвело, Глеб по привычке принял холодный душ.
– Это была сказочная ночь, Федор. Я ее никогда не забуду, – женщина подошла к Сиверову и поцеловала его в губы.
– А я, будь моя воля, не отпустил бы тебя на работу.
– Встретимся у меня вечером. Как закончишь с делами, приезжай. После шести я дома.
– Это меня радует, – кивнул Глеб.
Позавтракав, они спустились вниз. Сиверов подвез Оксану к библиотеке.
– До вечера! Буду очень тебя ждать, – Лаврентьева поцеловала Глеба в щеку и вышла из «БМВ».
– Ты невероятно красивая, Оксана, – нагнувшись в сторону открытой дверцы и глядя женщине в глаза, сделал комплимент Сиверов.
Оксана засмеялась:
– Спасибо.
– Хорошего тебе дня, – пожелал Глеб.
– И тебе того же.
Лаврентьева кокетливо махнула рукой и пошла по тротуару в сторону библиотеки. Сиверов провожал ее восхищенным взглядом. «Да ее хоть сейчас на любой подиум мира отправляй: высокая, утонченная, грациозная, молодая и безумно красивая», – восхищенно подумал Глеб об Оксане.
Когда Лаврентьева скрылась за дверью библиотеки, Сиверов развернулся и поехал на Торговую площадь к гостинице. Взяв в номере все необходимое, он спустился по лестнице и направился на машине в сторону лощины Сатаны.