— Ты… получаешь, что надо?
— Кровь-то? Ага, Майя приносит по бутылочке в день. Только не спрашивай, где она берет эту кровь.
В первое утро, проведенное в доме Аматис, Саймон получил неожиданный подарок: в дверь постучались — на пороге стоял оборотень. Осклабившись, он протянул Саймону живого котенка.
— Кровь, — с сильным акцентом сказал ликантроп. — Тебе. Свежая!
Саймон котенка принял и, дождавшись, пока оборотень уйдет, отпустил животное.
— Придется тебе самому искать кровь, — сказал тогда удивленный Люк.
— У меня дома кошка живет. Коты мне не пища.
— Хорошо, я передам Майе, — пообещал вожак оборотней, и с тех пор кровь Саймону присылали в молочных бутылках. Откуда и чья это кровь, Клэри не знала и, подобно Саймону, спрашивать у Майи не хотела. К тому же девушка-волк с самой ночи сражения больше на глаза не показывалась. Люк один остался в городе — стая ушла в лес неподалеку.
— В чем дело? — спросил вампир, откинувшись на спинку дивана. — Спросить о чем-то хочешь?
Да, вопросы имелись, однако спросить Клэри решилась только об одном:
— Ходж… Когда вы сидели в тюрьме, ты и правда не узнал его?
— Я же не видел Ходжа. Нас держали в соседних камерах. Мы переговаривались… очень часто.
— И Ходж тебе понравился? В смысле, он был добр к тебе?
— Добр? Не сказал бы. Я думал, за стеной сидит человек, замученный, печальный, образованный, порой сострадательный… В общем, да, он мне понравился. Ходж видел во мне, наверное, себя…
— Не говори так! — Клэри резко выпрямилась и чуть не выронила яблоко. — Ты нисколько на него не похож.
— По-твоему, меня не мучили и я необразованный?
— Ходж был злой, а ты нет, — решительно заявила Клэри. — Вот в чем дело.
Саймон тяжело вздохнул:
— Клэри, люди не рождаются злыми или добрыми. Есть, наверное, изначальные наклонности, однако все зависит от воспитания и образа жизни. От того, с кем мы дружим. Ходж тусовался с Валентином, и вряд ли был еще кто-то, кто мог бы повлиять на Ходжа в лучшую сторону. Будь у меня такая жизнь, не знаю, как все бы обернулось… Но я жил как жил, у меня есть семья. Есть ты.
Клэри в ответ улыбнулась, хотя слова Саймона ранили. Когда-то сама Клэри верила, будто люди не рождаются добрыми или злыми, вот только образы, явленные ангелом, перевернули ее мировоззрение. Джослин назвала родное дитя чудовищем. Рассказать бы Саймону, но как? Это ведь секрет Джейса, и не ей выбалтывать тайну. Саймон, конечно, спрашивал, почему Джейс в разговоре с Ходжем назвал себя монстром, и Клэри придумала отговорку: мол, Джейса и в обычной-то беседе трудно понять. Вряд ли Саймон купился, но больше с расспросами не приставал.