— Опомнись. Прошу тебя. Я не хочу…
— …Умирать? Никто не хочет, отец. — Джейс, словно ангел возмездия, хладнокровно нацелил острие меча в сердце Валентину. — Есть что сказать напоследок?
— Джонатан…
Рубашка под острием окрасилась кровью. В приюте у Рэнвика рука Джейса дрожала, и Валентин подначивал приемного сына: мол, давай вонзи клинок глубже, на три, может, четыре дюйма… Сейчас все было иначе. Рука Джейса сохраняла твердость, и Валентин боялся.
— Последние слова, — прошипел Джейс. — Ну?
Валентин поднял голову и мрачно посмотрел на приемного сына.
— Прости, — сказал он. — Прости…
Он вытянул руку, словно желая прикоснуться к Джейсу, и раскрыл ладонь. Серебристая капля брызнула с нее, точно пуля из пистолета. Слабый ветерок коснулся щеки Клэри, а в руку Валентину влился длинный язык серебряного пламени. Отец взмахнул им — взмахнул Мечом смерти. Клинок оставил в воздухе след темного огня и глубоко вошел в грудь Джейсу.
Округлившимися глазами Джейс посмотрел на Мэллертах. Сцена вышла не столько страшной, сколько нелепой: Меч торчал из груди, словно элемент нелогичного, бессмысленного кошмара.
Валентин вытащил Мэллертах из груди приемного сына, словно кинжал — из ножен, и Джейс упал на колени. Выронил меч и удивленно посмотрел себе на руку, будто не понимая, чего ради вообще держал оружие или почему его выпустил. Он открыл рот, но вместо слов изо рта полилась на грудь кровь.
Время потянулось очень медленно. Валентин присел рядом с Джейсом, уложил его себе на колени, как младенца. Качая и баюкая приемного сына, прижался лицом к его плечу, словно бы плача. Однако когда Валентин поднял голову, слез Клэри не увидала.
— Сынок, — прошептал он. — Мальчик мой.
Клэри задыхалась, пока Валентин держал на руках Джейса, гладил его по голове, убирал со лба пропитанные кровью волосы. Держал, пока свет в глазах Джейса не погас навечно. Затем Валентин бережно опустил сына на песок, скрестив у него руки на груди, как будто пытался скрыть кровоточащую рану.
— Ave… — начал Валентин, собираясь произнести над телом Джейса прощальную речь, но голос его надломился. Развернувшись, Валентин пошел прочь, к алтарю.
Клэри не могла пошевелиться, едва дыша. Краем глаза Клэри видела, как отец поднес Меч к Чаше смерти, позволяя крови Джейса стечь в нее. При этом он напевал неизвестное заклинание. Да Клэри и не стремилась разобрать слов. Скоро все будет кончено, и ее волновало только, хватит ли сил подползти к Джейсу, лечь рядом и дождаться конца. Джейс лежал неподвижно на окровавленном песке — только рана на груди мешала принять его за спящего.