Глаза Рафаэля недобро блеснули.
— Неважно, во что верит моя семья и что она знает. Важно, что я принял смерть. Ты же никак не смиришься, по-прежнему считаешь себя человеком. Потому и опасен. Цепляешься за мир живых.
* * *
Домой Клэри вернулась под вечер. Закрыла дверь и в полутьме коридора привалилась к ней спиной.
От усталости ноги гудели, тело будто налилось свинцом.
— Клэри? — Тишину нарушил требовательный голос хозяйки. — Ты?
Клэри не спешила отзываться. Закрыв глаза, она постояла какое-то время в убаюкивающей темноте, отдавшись на волю чувств. Хотелось обратно в Нью-Йорк. Так сильно, что во рту ощущался металлический привкус бруклинского воздуха. Клэри будто наяву увидела маму — как она сидит у окна, пишет картину, и сквозь стекло на холст льется пыльный бледно-желтоватый свет. От тоски засосало под ложечкой.
— Клэри. — Голос прозвучал гораздо ближе. Аматис стояла чуть не вплотную: седые волосы собраны в тугой узелок на затылке, руки уперты в бока. — Твой брат пришел. Ждет на кухне.
— Джейс тут? — Только бы гнев и удивление не отразились на лице! Не дело выказывать чувства перед сестрой Люка.
Аматис пригляделась к Клэри:
— Мне что, не стоило впускать его? Ты же вроде хотела поговорить с братом?
— Нет-нет, вы правильно поступили. — Ровный тон дался не без труда. — Просто я устала.
— Ну-ну… — Аматис сделала вид, что поверила. — Если понадоблюсь — я наверху. Вздремну пока.
Клэри кивнула, хотя толком еще не знала, для чего Аматис может понадобиться. Слегка прихрамывая, Клэри прошла в залитую ярким светом кухню. На столе стояли чаша с фруктами — апельсины, яблоки, груши — и тарелка с толстыми ломтями хлеба с маслом и сыром. А еще… печенье.
Аматис напекла печенья?
Джейс сидел за столом, опершись на локти. Золотистые волосы взъерошены, ворот рубашки распахнут (вдоль ключицы виднеется плотная цепочка рун); рука, в которой Джейс держит печенье, забинтована. Значит, Себастьян сказал правду: братец таки поранился. Клэри, впрочем, за Джейса не испугалась.
— Наконец-то, — сказал Джейс. — Я уж испугался, что ты в канал свалилась.
Клэри, не говоря ни слова, села напротив. Интересно, увидит Джейс гнев в ее глазах? Брат тем временем откинулся на спинку стула, перебросив через нее руку. Если бы в этот момент у Джейса не дрогнул кадык, Клэри поверила бы в напускную беззаботность.
— Ты какая-то усталая. Где тебя весь день носило?
— Гуляла с Себастьяном.
— С Себастьяном?! — Ошеломленное лицо Джейса моментально окупило все страдания.
— Вчера он любезно проводил меня домой, — сообщила Клэри, а в душе все еще болью отзывалось слова: «Я тебе брат, и только. Брат». — Он единственный, кто обошелся со мной по-человечески. Так что да, я была с Себастьяном.