– Мошико, доброе утро.
– Мне данэсли, что это майор Кэ-Гэ-Бэ! – Мошико взволнованно дожевывал пирожок. Майор КГБ стоял, заложив руки за голову и подставив солнцу гладко выбритые подмышки. Бретельки купальника были спущены, отчего плечи казались еще более гладкими. Майор щурилась, и на щеках прорисовывались ямочки. Такие же, как на локтях и коленках. Ямочки и округлый животик делали сотрудника Комитета Государственной Безопасности похожим на пупса. Мошико зашел майору с тыла, минуту поглядел на ложбинку, выглядывавшую из чуть спущенных трусиков, потоптался и решился:
– Можна влюбиться с пэрвого взгляда?
Майор все также щурилась на солнце и хранила молчание. Я пришла Мошико на помощь:
– Вы туристка?
– Из Питера, к брату в гости на месяц приехала, – майор поправила пышные белые волосы, – брат здесь живет, женат на еврейке.
Слово «еврейка» гостья чуть выделила голосом. Я почувствовала неприязнь к ямочкам.
– А что, у вас в Питере все такой же антисемитизм?
Майор КГБ пожала гладкими плечиками.
– У нас никогда не было антисемитизма.
– А «Память», – я все больше заводилась, – вы про «Память» никогда не слышали?
– Это что, какой-то ансамбль? Я в музыке не очень, – ответила гостья из Питера. Тут Мошико оттеснил меня от майора и стал рассказывать, как он переплывал Ла-Манш.
Наша с Мошико дружба зачахла. Утром он еще подходил ко мне на несколько минут, но говорил только о своих чувствах:
– Я за эта жэнщина с ума схожу! Вчэра ночью на ней мэчталь, так, навэрное, тысячу малчиков потеряль…
И уходил дарить своей Мечте ракушечную лебединую пару. Но даже томно склоненные друг к другу белоснежные птички не влияли на расположение сотрудника органов безопасности, который не собирался так просто предоставлять члену Еврейского Конгресса свое пухлое, в ямочках тело. Майор хотела ужин в Иерусалиме при свечах.
Мошико звонил мне домой и жаловался:
– Такая жэнщина нэнасытная. Вчера взяль ее на тахана-мэрказит (автовокзал). Мой плэмянник там продает шварму. Десять стоолов, чэтыре картины… Очэнь красиво. Она шварма ест и гаварит: «Вы мэня когда в рэсторан пригласите?» А ты что, в туалете сидишь? Шварма ей нэ рэсторан… Километров сто туда должен я ехать, чтобы она кушать?
В конце концов влюбленные сторговались на ужин в местном ресторане – любом, который выберет дама Мошикиного сердца. Дама обвела взглядом длинную набережную, украшенную цветами и гипсовыми, ухмыляющимися китами. Ни роскошная вывеска «Ресторан Высокой Кухни Баба-Яга», ни гигантская обезьяна у входа в кафе-бар «Горилла» ее не заинтересовали. Дама указала пальчиком на скромное серое здание у кромки воды.