Вернувшись к голове зверя, Драко начал срезать тяжелые чешуйки, одну за другой. Подцепляя и приподнимая ножом каждую пластинку, он обрезал мягкую соединительную ткань, потом опускал чешуйку в банку и принимался за следующую. По его рукам тут же заструилась кровь, но он по опыту знал, что лицевые раны всегда сильно кровоточат, даже если сердце больше не бьется. Обычно очень горячая, кровь чудовища уже успела остыть и теплыми ручейками стекала по рукам и плечам юноши. Вскоре его грудь и спина оказались перепачканы — чтобы достать до лба и бровей ящера, слизеринцу приходилось высоко поднимать руки. Несколько темно-красных капель побежали по животу.
Быть учеником мастера означало, что Драко достается любая грязная работа, которую не желает делать наставник. Стараясь, чтобы драконья кровь не попала в глаза, юноша попытался утешиться мыслью, что она считается полезной для здоровья. Конечно, она должна быть горячей и дымящейся, и отмокать в ней должен светлый волшебник, победивший дракона. Драко никогда не встречал истории, где героем, повергшим чудище, был бы темный маг. Они лишь свежевали их, словно падальщики.
Что не так уж далеко от правды.
«Лучше быть падальщиком, чем поджаренным волшебником», — философски заключил юный Малфой.
Внезапно раздался оглушительный хлопок и сразу за ним — отчаянный крик Грейнджер. Вздрогнув, Драко едва не отсек себе палец. Обернувшись, он увидел, что всезнайка висит в воздухе, подхваченная странным темным вихрем, и беспомощно молотит руками и ногами. Гарри попытался дотянуться до нее, но ветер, взревев, перевернул девушку вверх тормашками и легко отбросил руку гриффиндорца. Левитирующее заклинание Уизли попросту исчезло в темной стене ветра. Проследив за основанием смерча, Драко обнаружил, что он упирается в летопись.
— Ага, — заметил он, — так вот что там за проклятье.
Неудивительно, что Северус называет Малфоев показушниками.
— Малфой! — завопил Уизли. — Опусти ее вниз, немедленно!
— Она сама виновата, — пробормотал Драко. Гораздо больше тревожась за сохранность старинного фолианта, он подобрался поближе, так, чтобы вихрь не задел его, и схватил книгу. Смерч не утихал. Драко попытался закрыть летопись, но его усилия привели лишь к тому, что ветер подул еще сильнее, стремительнее завертев Грейнджер и зашелестев страницами. Чем больше старался слизеринец, тем яростнее бушевал вихрь. Последние несколько дюймов оказались самыми сложными.
Вдруг вокруг Драко обвились теплые руки, и от удивления он едва не подпрыгнул. Ощутив за спиной крепкое тело, он оглянулся и увидел Гарри. Тот положил свои ладони поверх его, объединяя их усилия, и сказал: