– Понятно…
Вампир.
Если углубиться в детали, они имели древние корни и все такое, но этих деталей я не знал. А если просто сказать «вампир», то первое, что придет в голову – у них нет тени.
Потому что они очень боятся солнца.
Но у нас же иногда и ночь наступает.
Любой мог ошибиться в неверном свете уличного фонаря. Кроме того, приводить беглый взгляд как доказательство?…
Ой, как просто, как дешево.
– Ну, что ж…
Хоть я и сказал это, я не хотел ее обидеть, просто это был мой способ согласиться с ней.
Я мог прекрасно вести диалоги.
– Выглядит действительно лишь слухом, но для девочек, наверно, это и хорошо – теперь они меньше гуляют по ночам. Органы правопорядка довольны.
– Да, трудно не согласиться. Но понимаешь… – Ханекава заговорила тише. – Если вампир существует на самом деле, я бы хотела встретить его.
– …Зачем?
Да брось.
Надо срочно прогнать это нехорошее предчувствие.
Разумеется, весь этот разговор преследует только одну цель – заставить меня забыть о ее трусиках, но сейчас Ханекава говорила как-то уж слишком серьезно.
Да и потом, говорить парню в школьной форме о «слухе среди девочек» – это довольно странно.
– Если он выпьет твою кровь – ты умрешь.
– Ну, умирать мне не хочется. Ладно, должно быть, я и правда не хочу встретиться с ним. Но если на самом деле существует кто-то, кто так отличается от человека – это было бы здорово.
– Так отличается… Что-то вроде бога?
– Ну, не бог, конечно.
Ханекава помолчала, словно подбирая слова, а потом продолжила:
– Однако, наверно, ничего не выйдет, да? – сказала она.
А потом, внезапно светофор переключился на зеленый.
Но ни я, ни Ханекава не двигались.
Оставались на своих местах.
Я не знаю, было ли сказанное Ханекавой просто глупостью, или она правда хотела мне об этом рассказать – похоже, оба этих предположения были правильными.
– Ой, прости, пожалуйста, – поспешно сказала она, пока я уходил глубоко в себя. – Арараги-кун, с тобой действительно легко вести беседу, хоть мы и говорили о чем-то не совсем привычном.
– А, не волнуйся. Все нормально.
– Но странно, что с тобой так просто говорить при том, что у тебя нет друзей. И почему их нет-то? – прямо спросила она.
Опять же, она, скорее всего, ничего такого не имела в виду.
Не то чтобы у меня их вообще нет… Но я почему-то постеснялся просто так ответить ей.
В тот момент я так и сказал:
– Я никогда не умел заводить друзей
– Что?… – Ханекава очень удивилась. – Извини, я не совсем понимаю.
– Ну… Вот примерно так это и происходит.
Ах ты черт.
Ничем хорошим это не закончится.
– Если бы у меня были друзья, я бы должен был за них переживать, верно? Когда им грустно или случилась беда, я должен был бы чувствовать сходные ощущения. Следовательно, мне было бы хуже и хуже, и, в конце концов, я сломался бы в конец.