"Но и хорошим тоже", сказал я и притиснул ее ближе.
"Да, это хорошо", с сомнением произнесла она.
"Что?", спросил я. "Что не так?"
"Попав сюда, мы не сделали многое, что надо бы сделать", сказала она. "Если мы не доделаем историю о Карбонеллах, может все останется тем же самым."
"Эй", сказал я. "Если бы мой папа не был таким завинченным, мы никогда бы не встретились. Если бы ты была парнем, мы не смогли бы так разговаривать. Так происходит всегда."
"Я знаю, но..."
"Что же нам делать. Мы застряли здесь."
"Я не застряла! Я могу делать все, что мне захочется, черт побери!"
"Думаешь, это хоть когда-то было правдой?", спросил я.
Она оттолкнулась от меня, сложила руки и подняла глаза к плывущему шаблону. "Ты начинаешь напоминать мне Зи... со всей его бредятиной, что все есть все остальное." Потом, меньше чем через минуту, когда я ласкал ее плечо, она вернулась в мои объятья, извинилась и сказала, что любит меня. Но я был рад узнать, что Лупе все еще Лупе, вечно противоречащая и своенравная.
"Знаешь, что по-настоящему меня беспокоит?", спросила она. "Не то, что я люблю тебя, а то, как ты пришел к тому, что любишь меня... что если это просто делает Монтесума?"
"Я люблю тебя с детских лет", ответил я. "С тех пор, как увидел тебя в церкви в белом кружевном платье."
Она отшатнулась и сурово посмотрела на меня. "Это все чепуха."
"Это то, чем ты хотела быть", сказал я. "Поэтому ты такая и есть."
Она повернулась на бок. "Так просто, да? Мы те, какими хотим быть?"
"Я видел тебя", сказал я. "Я видел, какая ты есть. Ты никогда не была Розой Границы. Это была только твоя суета... это была не ты."
"Ты видел меня?"
"Ага... а ты меня не видела? Когда свет становится ослепительно ярким?"
"Конечно, видела", улыбнулась она. "Ты все еще мужик."
Я схватил ее и поборол, положив под себя. Контакт восстановил мою эрекцию, и она сказала: "Ну, видишь?"
Мы снова занялись любовью, а потом я почувствовал себя подчиненным, беспокойным, готовым к чему-то новому.
"Что мы теперь будем делать?", спросила Лупе. "Сможем ли мы выбраться отсюда?"
"Наверное, сможем", сказал я в ответ на оба вопроса.
x x x
Наши одежды, обновленные, как и мы, лежали рядом с постелью. Мы оделись, пошли к краю просторного пола, а там, потому что это казалось единственно логичным выходом из царства, мы просто шагнули вперед. Еще раз я испытал стробоскопически мелькающий эффект, эти вспышки сознательности-бессознательности. Но не так дезориентирующе, как прежде. Но когда наши ноги коснулись земли и мое зрение стабилизировалось, я был поражен обнаружить, что мы оказались в пустыне. Сияли звезды, высоко стояла луна. Бледно сияли песок и скалы. Транспортер, на котором мы бежали от Карбонеллов, стоял прямо перед нами, и на его капот облокотился Деннар. Фрэнки, сидевший на радиаторе, как на насесте, спрыгнул вниз и начал снимать, как мы подходим.