Фу-у, теперь можно и в ресторан. По пути Шульц славно подколол Светочку, заведя умный разговор о переименовании Питера. Легко шпаря датами, она оттарабанила:
– Август четырнадцатого – Петроград, январь двадцать четвертого, после смерти Ленина, по просьбам трудящихся – Ленинград, июнь девяносто первого – Санкт-Петербург.
Тут же брови герра Шульца недоуменно поползли вверх:
– Вы ошибаетесь, фрау Светлана, Ленин не умер в двадцать четвертом!
На секунду растерявшись, Светочка сделала то, чего не делала практически никогда:
– Гена! – обратилась она к шоферу. – Когда у нас Ленин умер? В двадцать четвертом?
– В двадцать четвертом, – обиженно подтвердил тот.
– Извините, герр Шульц, – с достоинством заявила Светочка. – Он таки умер в двадцать четвертом!
– Как же так! – не унимался «дойч».
И тут только на его лице Света заметила следы жирненькой иронии. На ужасном русском, заученно, как считалку, герр выпалил:
– Ленин ЖЬИЛ, Ленин ЖЬИВ, Ленин бюдет ЖЬИТЬ!
Машина Виталия уже стояла около «Европы». Рядом скромно притулился серенький «опелек» охраны. Шоферы сидят, как восковые. Однажды Виталий крупно разругался со Светкой из-за дурацкой шутки. Заканчивался ужасно милый вечер (французов, кажется, на охоту возили), вот она и решила напоследок немножко пошалить. Подошла как раз к этому водиле и быстро провела рукой перед глазами. Тот, гад, даже не моргнул. А Виталий при людях обозвал ее дурындой. Двое суток не разговаривали.
Какой все-таки славный ресторан! Хорошо, что Виталий тоже предпочитает его другим городским забегаловкам. Швейцар на входе (Ну и чутье у ребят! Специально их, что ли, натаскивают?) мягко, баском: «Guten Abend!» И дверку отворит – ни на секундочку не замешкается! А шеф, похоже, не в духе. Из-за того, что опоздали, что ли? Пока гости посещали уборную, подошел. Глянул зверем:
– Чукча, ты что, журнал «Работница» выписываешь?
Здрасьте! Выходит, оделась неправильно? Я ж с тобой, солнце, все согласовывала! Что еще не так?
– Ты бы еще тулуп надела! – Угу, это про норковую пелерину.
Темнота, какая тебе «Работница»! Это из последнего «VOGUE»! Ладно, можно и снять. Грубиян, чуть с платьем не содрал, сунул Бритому в руки:
– В машину.
– Ну, все? Может, поцелуешь все-таки любимую женщину? Нет, не угомонился.
– Я тебя тысячу раз предупреждал: Чтобы. Я. Никогда. Больше. На. Тебе. Эти. Туфли. Не. Видел. Я сюда прихожу с солидными людьми. И я не позволю, чтобы меня принимали за деревенского лоха, который только что снял тебя в баре.
Все врет. Да разденься Светочка сейчас хоть догола, никому и в голову не придет принять ее за проститутку.