— Вы уже виделись с ним? — Амадейро натянуто улыбнулся. — Как видите, на Авроре кое-что изменилось.
— В этом случае явно не в лучшую сторону, — угрюмо сказала Василия. — Кто он?
— Как вы сказали — всезнайка. Блестящий молодой человек, достаточно разбирающийся в роботехнике и неплохо осведомленный в общей физике, химии, планетологии…
— Сколько лет этому исполину эрудиции?
— Неполных пятьдесят.
— А что будет из этого дитяти, когда он вырастет?
— Он останется таким же мудрым, сколь и блестящим, наверное.
— Не прикидывайтесь, что не поняли меня, Калдин. Вы намерены сделать его руководителем Института после себя?
— Я намерен прожить ещё много десятилетий.
— Это не ответ.
— Это единственный ответ, который у меня есть.
Василия беспокойно ерзала в кресле, и её робот, стоявший за её спиной, водил глазами из стороны в сторону, словно готовился отразить нападение. Вероятно, на него подействовало беспокойство Василии.
— Калдин, — сказала она, — следующим руководителем буду я. Это решено. Вы сами так говорили.
— Да, Василия, я так говорил, но после моей смерти этот вопрос будет решать Совет директоров. Даже если я кого-нибудь порекомендую, Совет может всё переиграть. Таковы правила Института.
— Вы составьте рекомендацию, Калдин, а уж я займусь Советом.
Амадейро нахмурился:
— Я не буду обсуждать это сейчас. Что ещё вы хотели обсудить? Пожалуйста, будьте коротки.
Она несколько секунд злобно смотрела на него, а потом сказала, как отрубила:
— Жискар!
— Робот?
— Конечно, робот. Разве вы знаете какого-нибудь другого Жискара, о котором я стала бы говорить?
— Ну, так что с ним?
— Он мой.
Амадейро удивился:
— Он был законной собственностью Фастольфа.
— Жискар стал моим, когда я была ещё маленькой.
— Фастольф одолжил его вам, а потом взял обратно. Ведь официально он не был вашим.
— Он был моим фактически. Но в любом случае у Фастольфа больше нет собственности. Он умер.
— Он оставил завещание. Если я правильно запомнил, по этому завещанию два робота, Жискар и Дэниел, теперь являются собственностью солярианки.
— Я не хочу, чтобы они были у неё. Я дочь Фастольфа.
— Ого!
Василия вспыхнула:
— Я требую Жискара! Почему им владеет чужестранка?
— Только потому, что так завещал Фастольф. К тому же она гражданка Авроры.
— Кто это сказал? Для всех аврориан она солярианка.
Охваченный внезапным приступом ярости, Амадейро стукнул кулаком по подлокотнику кресла.
— Василия, чего вы от меня хотите? Я не люблю солярианку, она мне очень неприятна, и, будь у меня возможность, я бы, — он быстро взглянул на роботов, — я бы вышвырнул её с планеты. Но я не могу оспаривать завещание. Даже если бы был законный путь к этому — а его нет, — я не счел бы разумным делать это. Фастольф умер…