Пришло и миновало Рождество. Под вечер в первое воскресенье января приехал Билли, верхом пересек вброд ручей, выкрикнул перед домом что-то приветственное и спешился. В дверях показался Джон-Грейди.
— Ну, что поделываем? — спросил Билли.
— Оконные рамы крашу.
Билли кивнул. Огляделся:
— А ты меня зайти не пригласишь?
Джон-Грейди провел рукавом у себя под носом. В одной руке он держал кисть, обе руки вымазаны синей краской.
— Не знал, что тебе требуется приглашение, — сказал он. — Давай, заходи.
Билли вошел в дверь и остановился. Вынул из кармана сигарету, прикурил и оглядел обстановку. Прошел в другую комнату, вернулся. Сложенные из саманных блоков стены были побелены, весь домик изнутри сиял чистотой и монашеским аскетизмом. Глиняные полы были выметены и выровнены, кроме того, Джон-Грейди хорошенько прошелся по ним самодельной трамбовкой, сделанной из толстого кола для забора с прибитым к его торцу обрезком доски.
— Ну что ж, старый домишко прямо в два раза лучше стал. В том углу какого-нибудь святого поставишь?
— А неплохая мысль.
Билли кивнул.
— Любой помощи буду рад, — сказал Джон-Грейди.
— Вас понял, — отозвался Билли. Окинул взглядом ярко-синие переплеты оконных рам. — А что, голубой краски посветлее у них не было? — спросил он.
— Сказали, светлее у них нынче не водится.
— Дверь хочешь тоже в этот цвет выкрасить?
— Ну.
— Вторая кисть у тебя имеется?
— Да. Есть еще одна.
Билли снял шляпу, повесил на гвоздь у двери.
— Ладно, — сказал он. — И где она?
Джон-Грейди перелил часть краски из банки в пустую посудину, Билли, став на колено, принялся размешивать ее кистью. Осторожно притиснув пучок кисти к краю посудины, он снял с него лишнюю краску, после чего вывел яркую синюю полосу по центру дверного полотна. Через плечо оглянулся:
— Откуда у тебя взялась лишняя кисть?
— А это я специально держу — на случай, если явится какой-нибудь дурачок и захочет принять участие в покраске.
С наступлением сумерек работу прекратили. С хребта Лас-Харильяс, что в Мексике, задул холодноватый ветерок. Они стояли у грузовика, Билли курил, и оба смотрели, как над горами на западе огненная полоса густеет и сменяется темнотой.
— А ведь тут холодновато будет зимой-то, а, приятель? — сказал Билли.
— Я знаю.
— Холодно и одиноко.
— Одиноко не будет.
— Я, в смысле, для нее.
— Мэк сказал, пусть, когда захочет, приходит и работает на центральной усадьбе вместе с Сокорро.
— Ну, это хорошо. Думаю, за столом в это время года пустых стульев будет не так уж много.
Джон-Грейди улыбнулся:
— Скорее всего, ты прав.
— А давно ты ее не видел?