— Мы уж как только ее не баловали — вроде должны были вконец испортить, но к ней как-то ничего не приставало. Даже не знаю, почему она стала такой, какой стала. Можно сказать, просто чудо какое-то. Во всяком случае, моей заслуги в этом точно нет, ты меня понимаешь?
— Да, сэр.
— Вон, взгляни-ка. — Старик дернул подбородком в сторону луны.
— А что такое?
— Нет, сейчас не видно. А ну-ка, ну-ка… Нет. Исчезли.
— Кто?
— Птицы пролетели. Прямо по луне. Может, гуси. Не знаю.
— Я не заметил. В какую сторону летели?
— Туда, вглубь пустыни. Наверное, летят на болото, которое вдоль реки около Белена.
— Да, сэр.
— Когда-то я любил скакать ночью.
— Я тоже.
— Ночью в пустыне можно увидеть вещи, которых и не поймешь даже. И конь тоже видит всякое. Может, конечно, и шарахнуться, а может увидеть что-нибудь такое, что вроде и не напугался, а ты все равно поймешь, что он что-то такое увидел.
— Ну, например?
— Не знаю.
— Это, в смысле, духов, нечисть какую-то?
— Нет. Я не знаю что. Просто едешь и понимаешь, что он их видит. Там они есть.
— То есть это и не звери?
— Нет.
— Не то, чего он просто опасается?
— Нет. Это, скорее, что-то ему очень знакомое.
— А нам нет.
— А нам нет. Вот так-то.
Старик сидит курит. Поглядывает на луну. Но птицы больше не пролетают. Помолчал, потом говорит:
— Нет, ну при чем тут привидения? Это я больше о том, какова жизнь. Если ты ее понимаешь.
— Да, сэр.
— Однажды ночью, когда мы стояли на реке Плэт{35} неподалеку от Огаллалы{36}, сплю это я на своей спальной скатке немного в стороне от лагеря. Ночь лунная — прямо как нынче. Холодно. Время года — весна. Просыпаюсь, и такое чувство, будто я слышал их даже сквозь сон: мощное шуршание, как шепот повсюду, а это были гуси, тысячами летящие вверх по реке. Их стая пролетала надо мной битый час. Луну собою напрочь заслонили. Я думал, у нас коровы со страху разбегутся, но ничего, устояли. Встал это я, отошел чуток, стою смотрю. И вижу: некоторые из молодых ковбоев нашей команды тоже повскакали, стоят прямо в исподнем, смотрят. Такой шурш стоял! Летели они высоко, так что звук не был громким, дело не в том, просто странно, как этот звук нас разбудил, — мы ж так уставши были. В моей ремуде был конек, который служил мне специально для всяких ночных поездок, — Бузер его звали, — смотрю, старина Бузер уже тут как тут. Он, видимо, подумал, что вот-вот все стадо с места снимется, но обошлось. А стадо тогда подобралось — ох не подарок.
— А бывали случаи, когда все стадо бросалось опрометью невесть куда?
— Бывали. Мы тогда направлялись в Абилин{37}