Вампир ужаснулся, представив, что подразумевается под этим словом. Он вполне мог сейчас лишиться рук. Его не пугала боль, но остаться без таких важных частей тела… Как же он ложку держать будет? А бумаги подписывать? Нет! Мортье очень не хотел становиться калекой.
— Ему бы лучше прическу сделать… По самую шею. — Внесла предложение какая-то боевая женщина за столом возле Даниэлы.
— Ты действительно так считаешь, Римма? — уточнила взбесившаяся ведьма.
— Да! Видишь, у него волосенки торчат из-за ушей. Это сейчас не модно. "Ничего лишнего!" — такой девиз нынешнего модного течения. Руби ему голову — сделаем его жертвой моды.
Мортье, в испуге, схватился за горло. Попытался сосредоточить взгляд на ведьме и сжечь ее природным даром чистокровного вампира. Но эта ужасная женщина не загоралась. Даже не дымилась.
— Я не спичка, мсье Мортье! — сцедила сквозь зубы ведьма, уронив свою жертву на каменную дорожку, об которую мужчина разбил пару ребер и тазобедренную кость.
— Дети мои! — вмешался отец всех вампиров Таван. — Опять деретесь? Ай-ай-ай, как не стыдно!
Высокий мужчина с длинной косой, и в сопровождении оракула (своей любимой дочери Патриции) прошагал к воротам. Он как всегда пребывал в хорошем настроении. Правда, никто и никогда не мог предсказать, чем обернется его настроение для окружающих.
— Что на этот раз? — уже сурово спросил вновь прибывший.
Мортье потупил взор, пробурчал что-то о несправедливом правлении Курана, о заговорах, слухах и порочащей связи с ведьмой. Потом замолчал.
— И что? Разве это повод для драки? — не понимал Таван.
— Деда, а они маму чуть не убили! — сдала гостей с потрохами Даниэла, и, сверкнув ехидными глазками, продолжила пить чай.
Таван посмотрел на Дину. Потом на Мортье.
— В угол поставлю! — с полной серьезностью выдал прародитель вампиров, и уточнил в какой именно. — В склепе. На кол. И молотком прибью, чтоб тебе на нем сиделось удобнее. Чтоб не ерзал!
Фантазия господина Мортье все же исправилась и теперь работала в полную силу. Поэтому от представленной картины наказания его стошнило. В том, что Таван мог кого-то на кол посадить никто не сомневался.
— Помирились немедленно! — потребовал отец вампиров.
Побитый Мортье шипел, но проронить извинений не смог.
Таван сурово посмотрел на Дину.
— А мне-то за что, извиняться? За то, что я такая красивая и добрая? Или за то, что не сдохла?
— Так, Мортюша, — поднял за воротник побитого главу клана Таван. — Повторяй: "Я. Больше. Не буду! А то папка. Меня в порошок сотрет!"
Мортье округлил глаза. Его уши начали загораться, и охваченные пламенем, едва не осыпались пеплом на плечи. Он мигом оттараторил фразу и удалился, став посмешищем среди представителей своей семьи. Завоеватели медленно покинули территорию.