– Ты помнишь, как мы приехали сюда? – спросил он. – Я почему-то нет… – Голос прозвучал глухо, будто он говорил в подушку.
Долли безразлично пожала плечами.
– Мне все равно, – сказала она. – Я хочу тебя убить. И странно, что я не сделала этого раньше.
– А туман? Никогда не видел на море такого тумана. – Он провел рукой по мокрому лицу.
– Да, туман… – откуда-то издалека отозвалась Долли. Ее было почти не видно за серой пеленой. – Но это неважно, милый. Вопрос в том, что может скрываться в тумане, а не откуда он вдруг появился.
* * *
Наутро туман не рассеялся. Он был не таким густым, как накануне вечером, но уже в сотне шагов предметы теряли свои очертания, превращаясь в бесформенные тени. Громада дома на небольшом холме наводила на мысли о китах, выбрасывающихся на берег.
Облонский стоял на берегу и швырял в неправдоподобно спокойное море камешки. Негромкие всплески были единственным звуком, нарушавшим рассветную тишину. Даже волны накатывались на берег с едва различимым шелестом, словно не желая тревожить безмолвие, окутавшее все вокруг мягким толстым одеялом.
Скальпелем вспорол тишину крик чайки. Облонский вздрогнул, и сердце его сжалось от тягостного предчувствия. Ощущение было настолько сильным, что камешек выпал из ослабевшей руки, и тихий стук, когда он соприкоснулся с землей, показался Облонскому грохотом лавины. Он попытался успокоиться, убеждая себя, что все эти предчувствия – вздор, что всему виной этот унылый пейзаж, и тишина, и тоскливо-тревожный крик птицы… Но доводы рассудка оказались бессильны. Ему снова пришло в голову, что он не помнит, как оказался на этом берегу, и от этого тревога только усилилась, постепенно превратившись в противный липкий страх.
Облонский замер, слушая неровное биение сердца. Ладони взмокли, и он вытер их о брюки… Еще немного, и он помчится, не разбирая дороги, прочь от этого странного берега. И только скользнувшая по краю сознания мысль, что он потом умрет со стыда, вспоминая, как бежал, испугавшись обыкновенной чайки, заставила его остаться.
В этот момент со стороны моря донесся новый звук, приглушенный расстоянием и туманом. Прислушавшись, Облонский понял, что это скрип уключин и тихие всплески воды, потревоженной лопастями весел.
«Анна», – подумал он и с облегчением вздохнул.
* * *
– Ну, что тут у вас произошло? – спросила Анна, закуривая длинную тонкую сигарету.
– Выпьешь чего-нибудь? – Облонский подошел к стойке бара.
– В такую рань? Нет, сделай мне кофе, пожалуйста, mon ami. Жуткая дорога. Думала, заблудимся в этом проклятом тумане. И лодка такая неудобная. Угораздило же вас забраться в такую даль…