Сеньора Гарсия рассмеялась.
– Разумеется! Хотя, не думаю, что ты будешь настаивать на том, что что-то нужно изменить. Мне так кажется. А вот ответь на другой вопрос, – перевела она тему, глаза ее опасно прищурились. – Я ломала голову, но так и не смогла понять: почему ты все-таки пришел?
И выдержав паузу, пояснила:
– После нашего посещения школы, Бенито промыли мозги, объяснили, что он – скверный мальчик. Заказал же он тебя лишь после провокации нашей дорогой Лока Идальги. Сведений об эксцессах с ним после посещения и до твоего появления у ворот дворца у меня нет. Что случилось, Хуан?
Мне не хотелось открывать ей душу. Не хотелось, и все тут. Мишель я открылся, и поступил правильно – в тот момент она вышвырнула бы меня за ворота, не сделай я этого. Но теперь…
…Теперь мне больше не хотелось рассказывать свою подноготную всем и каждому. Не нашла, не докопалась – ее проблемы. И ее службы. Ничего таинственного в произошедшем не было, что можно скрывать, но должен же быть у человека хоть какой-то личный закуток?
С другой стороны, Гарсия слишком близко к власти, слишком близко к королеве, чтобы с нею ссориться. С нею надо дружить, ни в коем случае не враждовать. Но изливать душу палачу…?
– Наверное, скверно осознавать, что вы не всеведущи, сеньора, – улыбнулся я, чувствуя прилив адреналина. Я должен ответить ей, и честно, но так, чтобы показать, что я не тот трясущийся мальчик, что сидел в кабинете Мишель. Она властна только над моим телом – с душой справлюсь сам. – Не можете знать всё, как и службы, данными которых вы располагаете.
– Я и не говорю, что должна знать все, – голос ее налился сталью. Ей не понравилось, как я заговорил, и это слабо сказано. – Но конкретно про этот эпизод хотела бы знать поподробнее. Что-то не так, Хуан? – ее взгляд пришпилил меня к спинке дивана.
Mierda, сопляк, с кем бодаться вздумал! – воскликнул внутренний голос, но было поздно.
– Они встретили меня. – Я вложил в голос все отчаяние, которое испытал тогда. – Вечером, перед днем, когда я к вам пришел. И избили. Встретили случайно, просто ехали мимо, решили остановиться и оторваться за объяснения, "что он – скверный мальчик" – скопировал я ее интонацию. Сеньора нахмурилась. – Они не убили меня, лишь избили, но ясно дали понять, что могли сделать это. И что сделают в следующий раз, когда ваши люди с ними "поговорят". Что мне оставалось делать, сеньора? Идти в школу и ждать следующего раза, или попытаться поднять противостояние на такой уровень, где я смогу ответить этому подонку?
Она задумалась.