В двери показалась Паула, уже облаченная в форму департамента, кроме кителя:
– Ну и что стоишь?
Глаза ее выдавали издевку. Красноволосая в своем репертуаре.
– Questa и la vita! (15) – лаконично ответил я на языке нашей старшей.
– Опять грязный будешь ходить?! – тяжело вздохнула она, скорее констатируя, чем спрашивая. Голос ее, несмотря на показную язвительность, выдавал неподдельную заботу – Плюнул бы ты на принципы! К тому же откуда ты не знаешь, что она тебя не ждет? – В глазах огненного демона заплясали бесенята. – Может как раз и ждет! А ты тут мнешься стоишь, каждый раз…
Я не отреагировал, нацепив на себя маску, которую с первого дня никому еще не удавалось пробить. Ну, что ждет – вряд ли. Скорее просто посторонится и даст помыться – она тоже не хочет дважды на грабли. Но я не хочу даже так – слишком велико искушение. Остановиться будет невозможно, а сопротивляться мне бесполезно – не та у Кассандры весовая категория. Потому я продолжил остервенело обливаться, заливая пол вокруг себя водой.
– Ну-ну! – покачала головой Паула и оставила меня в покое.
Когда идем – дрожит кругом земля!
Через пять минут я уже стоял переодетый, в черно-синей выглаженной нашим домовым форме. На моем шевроне орел на щите, за которым прятался меч, гордо распускал крылья. Да-да, мы единственное звено, которое носит не белоснежную ангельскую форму, а форму департамента безопасности. Не имея при этом к департаменту никакого отношения. На этом, как сообщил нам в свое время "телеграф", на заседании Совета настояла сеньора Гарсия: дескать, мальчику не престало носить женское. А она, каковы бы там ни были их законы и традиции, не из тех людей, к которым не стоит прислушиваться. Соответственно, моих девчонок тоже переодели в такую же форму, включая боевые скафандры – чтобы я не выделялся на их фоне. Взвод – монолит, оказалось проще нарушить традицию в ношении формы, чем традицию единства.
Еще через минуту я бежал в сторону внешнего шлюза, прижимая к боку винтовку. Привычное "Жало", но только именное, закрепленное за моей персоной. Мое второе "я", продолжение моего тела, от которого просто дико, неимоверно хотелось избавиться, но которое я обязан таскать с собой, куда бы ни пошел.
Бежал я не долго, до пересечения восьмого и седьмого секторов. Меня уже ждали.
– Опаздываешь! – покачала головой Жанка, нервно теребя застежку шлема. Все ее напарницы уже смылись, оставив ее одну.
– Так получилось, – виновато скривился я, вытащил из кармана и бросил ей капсулу, которую она на лету поймала рукой, пока еще не облаченной в латную доспешную перчатку.