Афина задумалась, оценивала предложение. Она ведь хотела того же самого, игры тет-а-тет. Мое замечание об игре без лимитов ее озадачило, но взвесив все "за" и "против", она все же решилась:
– Хорошо. Валяй!
Я перетасовал карты и начал раздавать, взяв на себя дилерские функции. Пускай она пыжится, как хочет, провоцирует, совершая поступки, которые мне определенно не нравятся – это не моя война. А вот свою войну, свой бой, я никому не позволю выиграть. И следующая моя задача – создать необходимый антураж.
Первый кон, на столе по фантику. Обмен картами. Две ее против моих трех. Ее торг.
– Два, – произнесла она, кидая в копилку две бумажки с собственной росписью.
– Три. – Я подтвердил и добавил.
Карта у меня была не очень, но нужно было усыпить ее бдительность, разыграть представление, и я согласился.
Она подтвердила и вскрыла.
Пара. Против моего короля. М-да. Девочка, если ты собираешься "обуть" меня, не показывай так явно, что блефуешь с первого кона. Навешай мне для начала лапши на уши, создай обманчивое впечатление.
В глубине души мне хотелось играть с сильной соперницей. С сильными сложно, но какая соль побеждать слабых?
Блин, не хватало еще заразиться разными теориями от Виктора Кампоса! Я про себя выругался.
…Дальнейшая игра состояла из звона натянутого, словно струна, напряжения, и нечеловеческой, также натянутой до предела, интуиции. Я скармливал ей фантики один за другим, иногда беря незначительные коны, проверяя ее реакцию, составляя ее психологический портрет и изучая тактику. В действительности она, оказалась не слабой, просто пыталась вначале игры "втереть очки". Но хватило ее ненадолго, фантиков на сто пятьдесят. На данный момент я проиграл уже желания четыре, и это не предел – мое время еще не настало. Я упорно играл и играл дальше, строя из себя простоватого паренька, неразумно пытающегося построить из себя специалиста, и это начинало забавлять ее. А раз забавляет, значит, она верит, и я двигаюсь в правильном направлении.
Когда рука, наконец, пришла, эксперимента ради я решил развеять ее мнение, чтоб держалась в напряжении, и на третьем круге торговли, когда в общей сложности на кону лежало по пятнадцать бумажек, заявил:
– Пятьсот фантиков.
Весь зал, следящий за нашей битвой титанов, в один голос ахнул.
– Сколько-сколько? – неверяще скривила она лицо. Я повторил.
– Пятьсот. Пять желаний.
– Столько нельзя ставить! – произнесла одна из девчонок, судя по возрасту и манере держаться, тоже из хранителей.
– Почему? – улыбнулся я ей. Улыбкой эдакого коршуна, парящего над хищником. – Мы же играем без лимита.