Хефе, потеряв несколько десятков бойцов, понял, что связываться с инопланетянами не стоит, а борзота – не есть добродетель криминального дона, и отступил, выплатив неустойку золотом. Но уже тогда мать сильно раздражало что в ЕЕ городе, где стоит ЕЕ дворец, какому-то криминальному шишке официальные власти позволяют слишком многое. Устранить она его не пыталась, видимо, не считала нужным. А может как-то использовала в своих играх с дядей Себастьяном. Но сейчас Изабелла своей кожей ощутила, что это была не совсем правильная позиция. В СВОЕМ городе терпеть таких тяжеловесов нельзя, пускай имперцы и не согласятся с определением понятия "своего" города.
Естественно, вся полиция города принадлежит этому Солано. Где-то там, "наверху", есть местные кланы, есть император, есть его тайная служба, но здесь он бог.
Про методы имперской полиции она так же была наслышана – прикончить преступника на месте, без суда и следствия… Здесь, в фавелах, это норма. Может быть в полисе, в центре, они повели бы себя иначе, но не здесь. Из этого следовало, что у нее, представительницы иностранного правящего дома, возникли большие проблемы в любом случае, при любом дальнейшем развитии событий. Потому, как ИСДОшники так и не объявились, и судя по приказу, полученном Мэри от Ланы, уже не объявятся.
– Вы уроды! Сволочи! Вас всех повесят! – разорялась ее младшая в охраняющей паре телохранительница, подпрыгивая и пританцовывая, и даже пытаясь, насколько возможно, размахивать руками. – А затем будут медленно отрезать вам яйца! Вот такими вот кривыми ножами, специальными, для яиц!
– Кончай их, – отдал приказ старший, отмеривший угол атаки и отошедший на рассчитанное по одним ему известным критериям расстояние, отдавая Пьеру оба изъятых у поверженных бандитов игольника.
Кровь у Изабеллы застыла в жилах. Мэри заткнулась. Пьер поднял оба игольника…
…И опрокинулся назад. Левая рука Мамочки, почему-то не закованная более в магнитный наручник, была вскинута в его сторону. Изабелла прикинула расстояние – метров тридцать, для вельветки (5) точность приличная!
– Какого?.. – обернулся к Пьеру командир, но на его шлеме, на затылке, проступили следы крошечных отверстий – очереди игл, прошивающей шлем насквозь, словно картонку. До их ушей донеслось противное "вииии", звук царапания иглами легированной стали шлема.
"Скользкий" и четвертый полицейский отреагировали одновременно, но по-разному. "Скользкий" бросился в сторону и на землю, а затем, вскочив и снова упав, помчался прочь. Державший же на мушке и ее, и Мэри, вскинул игломет для стрельбы… Но получил "бабочкой" от ее второй, так же освободившейся от наручников телохранительницы, прямо в незащищенное забралом лицо.