[13] . Великий признался, что дух человека передается не через семя, его душа имеет свободное хождение. И теперь вот якобы пришло такое указание перевести эту душу – страшно подумать – от тебя к русскому доктору-психиатру Ивану Дмитриевичу Голубеву, живущему в двадцать первом веке. Я, ты знаешь, немного понимаю язык этих лопарей. Фамилия Голубев произошла от слова «голубь», птица мира. В самом деле – веточка в клюве голубя, якобы возвещающая о мире, – это Шанкр. Увы, нет птицы более злодейской. Если они схватятся на дуэли, то выдирают друг у друга все потроха. Остаются лишь одни головы. И они в раже, в предсмертной конвульсии клюют, клюют, клюют.
Вот, пожалуй, и все, дорогой Винсент. Бабушка Лю связала тебе носки из верблюжьей шерсти. Я их посылаю вместе с тубами.
Покупают твое «Кафе». Мне это картина хоть и нравится, но очень уж бильярдный стол напоминает ходячий гроб среди вселенского веселья. В Арле жить совсем нельзя, там изо всех щелей прищуривается, ты сам знаешь кто. Имени его произнести не могу.
Тео Ван Гог [14] ХIХ – ХХI века, Россия, Суйда.
Что такое? Уж не письмо ли это господина Елкина. А может? А может? Стоп. Не может быть! Да это же его, доктора Голубева, собственные буквы. Вот он «б» пишет как тростинку-былиночку и «ш» снизу подчеркивает, чтобы не перепутать с «т».
Голубев потянулся к телефонному аппарату и набрал номер Петра Арефьевича Арбузова:
– Петр Арефьевич! Вы еще домой не слиняли?
– Странный вопрос, раз вы мне звоните. Что, глоток абсента?
– Да нет. Я о другом. С каким диагнозом лежит ваш Елкин?
– Депрессивно-суицидальный синдром [15] . Но вы ведь знаете, тут все рядом ходит, как шерочка с машерочкой. У нас вся страна в этом синдроме. Да-ссс, милейший!
Голубев вздохнул в трубку:
– А не переведете ли вы Елкина ко мне в палату? Мне кажется, он чистой воды симулянт. Однако интересный.
– Кто знает, Иван Дмитриевич, вы зрите в корень. Как всегда, как всегда во всем берете верх. Не по проводам будет сказано. Но ведь за нами тоже следят.
– Со-гля…
– Не продолжайте, по буковкам, по слогам – «да».
– Тай!
– Именно. Вы про опыты слышали?.. Все, все, все, больше ничего не скажу! У меня Соня сегодня чанахи готовит. Остренькие да под водочку, не желаете, а?
Голубев промолчал.
– Ну-ну, а Елкина забирайте. Может, его раскусите. Субъект он талантливый, образованный. Но вы в корень, в корень заглянули. Согля… Соня чанахи готовит, хмм…
Послышался чмокающий, вроде поцелуя, звук.
Голубев положил трубку.
Он знал, что его подслушивают. И никакое не «секьюрити», больничная разведка. Это делала скорее всего жена.