Теплова сухо информировала Голубева, что его ждут в кабинете у Элеоноры Васильевны.
Там его ждал тот самый шпион из «Золотого Рога», выдвинутая челюсть, губошлеп, большой вздрагивающий кадык. Только у шпиона этого не было кемпеля с высокой тульей. Шпион представился следователем прокуратуры Демидовым. И оказался он вежливым до слащавости человеком. «Я едок картофеля, – подумал Иван Дмитриевич, – меня не могут допрашивать». Демидов улыбнулся ему отфильтрованной, вышлифованной улыбкой:
– В отсутствии хозяйки отделения я хотел бы задать вам, товарищ Голубев, несколько вопросов. Вы являетесь Голубевым Иваном Дмитриевичем, врачом-ординатором седьмого отделения психиатрической больницы № 3?
– Я являюсь врачом-ординатором психиатрической больницы № 3 Иваном Дмитриевичем Голубевым, – эхом повторил Иван Дмитриевич.
– Не советовал бы вам ерничать, товарищ доктор. – Накал рафинированной улыбки следователя прокуратуры стал спадать.
– Ваш больной Елкин Дмитрий Федорович вчера ночью сбежал из больничного учреждения особой режимности?!
– Говорят, так…
– Не знаете ли причин?
– Нет, не знаю. Они иногда сбегают. А больного Елкина я уже готовил к выписке. Он практически здоров.
– Не скажите! Ваши коллеги – Петр Арефьевич Арбузов и кандидат медицинских наук Элеонора Васильевна Лазарева – противоположного мнения. Елкин почти безнадежен. Таков их диагноз. И он опасен на воле. Читали ли вы письмо Дмитрия Федоровича Елкина? Адресовано оно вам, писано в бреду. Я знаю, есть специальный термин. Оно написано в бреду. О каком Таити говорится в записке, что это за Таити?
– Остров в Тихом океане, товарищ следователь, далеко. Мы его там не найдем.
– Вы еще и шутите, ну-ну!
Голубева озарило. Этот механический следак Демидов, шпион из «Золотого Рога» – оживший герой картины «Едоки картофеля» Винсента Ван Гога. Как и когда он сбежал с этого полотна – уму непостижимо. Но все, все совпадало. Тысячу раз разглядывал картинку доктор. Запомнил ее до мельчайших подробностей. Даже трещину на кувшине с вином помнит. Сходство было очевидным, но хорошо было бы сбегать в свой кабинет, сличить еще раз!
– Письмо было адресовано вам, подтверждаете ли вы это?
Голубев кивнул.
– Скажите словами.
– Вроде мне.
– Без «вроде».
– Мне.
– Из письма ясно, что выпустила его из лечебного учреждения особой режимности медсестра Ольга Тимофеевна Синицына.
– Это уж я не знаю. Там говорится, но знаете, иногда на них находит что-то такое, флер, они начинают фантазировать. Я лично думаю, что Ольга Тимофеевна Синицына не могла выпустить. Она строго придерживается инструкции.