Слово «котик» никак не вязалось с ее настроением. Сон – одна из истинных ценностей жены. Кто знает, может, она любила его больше глянцевых журналов с похождениями рыжей стервы.
– Отстань, мужчина! – И глаза – один, а потом и другой – закрылись.
В иные моменты она звала его не Серым, не Сержем, не Сергеем Андреевичем, а «мужчиной», как энтомолог. Он был бабочкой на булавке или червяком, коконом.
Но и червяк не сдается:
– Ксюш, лотос!
Он пошевелил одним листочком у спящего лица и задел его краем шею жены.
Два Олиных глаза подпрыгнули. Он увидел их в воздухе, как в короткое мгновение видит поплавки над водой:
– У-у-у-убери мокрую эту дрянь! Что это, чем ты меня тычешь?
Глаза не понимали. Они сердились, даже злились. Но злость была непонятной.
Козлов пролепетал:
– Ло-ло-лотосы!
– И что?
– Вот это – ло-лотосы!
– Ты чего-то напугался, Сереж. – Она потерла нос. И поняла общий тон. Муж чего-то напугался, возбужден до предела.
– Да нет! Чего бояться? Цветы. Лотосы!
– А! – Она зевнула, потянулась, лицо поскучнело. Но потом опять заиграло. Это было лукавство.
– Может, ты хочешь, чтобы я села в позу лотоса, как йог? Хочешь? Камасутру читал?
Он листал эту книжку о половой любви, но ничего не понял в этих проникновениях, воздержаниях, переливах энергии. Восток. Не то, что дело тонкое. Вовсе непонятное. Поза лотоса? Ногу под промежность суют, так что у них порой нога ломается. «Дза-дзен». С таким звуком.
Он не хотел позы лотоса. Зато, как йог, воздерживался от того, чтобы сразу «озвучить» идею.
– Чего же ты хочешь? А? Мне такое снилось… – Она закатила глаза. – Ну вот, разгулял ты меня, Серый волк, айда на кухню чай пить.
Оля достала из серванта коробку конфет.
Он удивленно вздернул брови: с чего бы, с утра?
– Не сушеными же «буффалами» угощать любимого мужа. – Спросонья жена всегда разговаривала бархатисто, с детским акцентом. Улыбнулась. Естественно. Нежно.
– Чего ты задумал, красавчик?
Жидкость в чашках табачного цвета. Крепкий чай.
– Это зеленый, для работы сердца. От гипертонии помогает.
– Откуда у тебя гипертония?
– У тебя гипертония, Серж, ты, что забыл, пчелиное г… доставал, лечился.
Это она про пергу.
– Пыльцу, а не г…
– Скорее рассказывай, чего тянешь быка за рога.
Сергей отпил крепкого, противного на вкус, но целебного чая, откусил конфетку.
– Заел? На еще конфетку, не томи, Серж!
Он толкнул чашку в бок и, захлебываясь словами, стал излагать свою утреннюю, «шальную», как он тут же обозначил ее с заискивающей улыбкой, мысль. Слова вспыхивали у него в голове, перелетали на язык. И оттуда отпасовывались в воздух. И их подхватывала Ольга. И понимала. Они были о патенте, о цветочном рынке, о свадьбах. «Розы – это скучно». «Лотосы – это да!» «Цикламены – дрянь». «У нас орхидеи на свадьбы покупают. Дошли. Кладбищенские цветы. Во Франции – только на кладбища. У нас – на свадьбу».