– Господа, Александр Чертков производит водку, а не сплетни. Я хочу позвонить своему адвокату, один звонок, я имею право на один звонок.
– Фильмов насмотрелся? Тебя сюда привезли неофициально. Хочешь сидеть в камере с насильниками нубийцами? Что они с тобой сделают, догадываешься? Я хочу знать правду, кто объявил информационную войну Графскому, Качалову и Родиону Павловичу Хомяку. Скажешь – отпущу. Это дело рук твоего шефа, Черткова?
– В чем вы меня обвиняете? Я украл, убил или изнасиловал кого-нибудь? По какому праву вы меня сюда привезли? Причиной моего задержания стали сплетни? А где здравый смысл?
– Этими сплетнями нанесен непоправимый ущерб репутации уважаемых людей! – кипятился Гайков.
– Тогда пускай уважаемые люди подадут в суд на тех, кого они подозревают в размещении недостоверной информации.
– Значит, ты отказываешься писать?
В ответ Зюскинд опустил голову, ему хотелось пить, есть, хотелось в туалет. Простые житейские потребности оказались сейчас пределом мечтаний Он просидел всю ночь в отделении. И только утром, с приходом следователя, понял – все самое плохое еще впереди.
– Мне нужно в туалет, – тихо произнес Зюскинд.
– А мне полететь в Париж, давно мечтаю, – ответил следователь.
– Я не выдержу.
– Попробуй отлить в моем кабинете, убью. Урод!
Дверь открылась, к Гайкову присоединился его напарник Максим Думка. Он заломил Зюскинду руки назад, за спинкой стула надел наручники, быстро сунул что-то в карман.
– Последний раз спрашиваю, ты будешь писать правду? – строгим тоном спросил Эдуард Гайков.
Веник молчал, от страха у него дрожали колени. «Бить будут», – подумал Зюскинд. События развивались по худшему сценарию.
Максим Думка пригласил в кабинет понятых. При них он извлек из кармана брюк подозреваемого несколько пакетиков героина и показал им наркотики. Составили еще один протокол. В первом протоколе, который появился вчера вечером, говорилось о том, что в квартире гражданина Вениамина Зюскинда сотрудниками милиции изъяты восемьсот двадцать три грамма наркотических средств. Понятые не сомневались, найденные в карманах подозреваемого пакетики героина свидетельствует о том, что преступник – отъявленный негодяй. Они подписали необходимые бумаги, и с чувством выполненного долга покинули здание Ленинского райотдела. Максим медленно, со знаками препинания, зачитал два протокола Зюскинду.
– Десятка светит, не меньше, – с улыбкой на лице сказал Эдуард Гайков.
– Десять лет для нашего мальчика это не срок, за примерное поведение на зоне его амнистируют, пяток отсидит, не больше, – издевался Дудка.