Зюскинд осознал, приказ на его задержание поступил сверху, раз служивые не берут денег, значит, его дела очень плохи.
Опытные следователи связали веревкой ноги, надели на интеллигентное лицо Вениамина противогаз, в котором отверстия для поступления воздуха надежно заклеены. И началось…
Он кричал, но его не слышали, он извивался, бил ногами, задыхался. Воздух не поступал…
Зюскинду показалась – прошла вечность, он задыхался, лицо вспотело, комната поплыла, в глазах резко потемнело, как будто выключили свет. Мучители почувствовали важность момента, сняли противогаз.
– Слабак помощник у Черткова… Он у нас девочка! Ца-ца!
– Нет, он – голубой слоник, – безапелляционно заявил Максим Думка и плеснул в лицо пленника холодной водой из графина.
Зюскинд закашлял, сплюнул, во рту у него остался мерзкий привкус резины от старого противогаза.
– Не плюй на пол! Интеллигент гнилой, видели мы тут всяких. Заговоришь, как миленький!
– Признание писать будешь? «Александр Евгеньевич Чертков давал мне распоряжение опорочить достойных людей» или пойдешь по статье распространение наркотиков.
Зюскинд молчал…
Он глубоко дышал, пока ему снова не надели противогаз, который в перерывах между пытками безжизненно страшной, уродливой, сморщенной гримасой валялся на полу. Думка взял в руки железный прут, снял с помощника Черткова обувь, и стал со всей силы бить по его ухоженным пяткам. От страшной, пронизывающей тело боли Веник упал в обморок. Максим Думка в очередной раз плеснул ему водой в лицо.
Телефонный звонок временно прервал экзекуцию. Звонил Родион Павлович Хомяк. Выслушав подробный отчет подчиненных, он вспомнил по алфавиту словарный запас нецензурных слов, имеющихся в арсенале правоохранителей, и направил их в адрес подчиненных. Результат отсутствовал. Зюскинд играл роль «крепкого орешка». Через тридцать пять минут генерал милиции решил лично прибыть в районное отделение. Небывалый случай!
Веня Зюскинд не выдержал, под стул, на котором он сидел, интенсивно зажурчало, милиционеры брезгливо переглянулись. Вытирать чужие янтарные лужи они не обучены, но и встречать генерала с подмоченной репутацией задержанного никак нельзя. Следователи Думка и Гайков вместе со стулом вынесли Зюскинда в соседний кабинет, там они развязали ему ноги, сняли наручники, дали возможность умыться. Вместо полотенца Максим Думка протянул пострадавшему отмотанный от рулона кусок туалетной бумаги, Веня промокнул ею свое перекошенное от ужаса лицо. Это оскорбило его больше, чем лужа, оставленная в соседнем кабинете. Прирожденный эстет Зюскинд впервые в жизни дотронулся до лица, которое он лелеял в дорогих спа-салонах, дешевой туалетной бумагой.