Городской неухоженный парк, налицо первые признаки надвигающейся осени. Лето на исходе, как быстротечно время! А вот и первый упавший лист клена с обугленными, подсохшими краями, ветер дунул, и падший лиственный ангел улетел. Заботливые мамы с колясками, противные старушки, облюбовавшие разбитые некрашеные скамейки, Гайкову пришлось ждать, пока одну из лавочек сутулые сплетницы освободят для свидания. Он пришел раньше назначенного времени, обманул начальника, убедив его, что идет общаться с осведомителем по нашумевшему делу ограбления банка. А сам ожидал в парке бывшую жену, развод с которой состоялся по факту, но штампы в паспортах они еще не успели поставить. Формальность! Ничего не значащая юридическая зацепка, а для него – связь, семейные узы.
Она красивая, в деловом ярко-синем костюме, в белой блузке, на высоких каблуках показалась в конце зеленой аллеи. Он завороженно смотрел на знакомый силуэт и хотел его обнять сильно, страстно. Но вместо этого просто смотрел и ждал, когда она подойдет. Он мужественно охранял единственную лавку в парке, свободную для общения.
– Здравствуй, прости, что отрываю, но у меня к тебе есть нетелефонный разговор, – сказала Жанна бывшему мужу.
– Рад тебя видеть, отлично выглядишь, дорогая, – ответил Эдуард Гайков, старший следователь Ленинского райотдела.
Когда они расписались, Жанна отказалась брать фамилию Гайкова, мотивируя это тем, что фамилия для пиарщика – как бренд, торговая марка. Громовик звучит гордо! Однако дочь в свидетельстве о рождении записана на фамилию Гайкова, так настоял Эдик. Вечное напоминание, кто отец Машки.
Она села рядом с ним на скамейку. Поднялся сильный ветер, растрепал ее прическу, Жанна недовольно поправила волосы.
– Эдик, выслушай меня спокойно!
– С Машкой что-то случилось? – испугался Гайков.
– С ней все в порядке, в выходной я работаю, можешь сходить с Машкой в цирк, там говорят новая программа.
– Очень жаль! В субботу и воскресенье я тоже работаю. Может, сходим в цирк все вместе, но на следующей неделе, как раньше?
– Если не произойдет очередного преступления, – съязвила Жанна.
– Обещаю, не произойдет, – он посмотрел ей прямо в глаза, взял за руку.
Жанна не дернулась, как раньше, позволила держать себя за руку. Он насторожился, ей что-то нужно от него. Что? Что заставило ее нарушить обет молчания?
– Эдик, у вас в райотделе держат одного человека…
– Фамилия? – жестко спросил Гайков.
– Вениамин Зюскинд. Только он по мальчикам, не вздумай меня ревновать, – предупредила Жанна бывшего мужа, зная, как он подозрительно ревнив. А он и не думал ревновать.