Таксист умер через минуту. Последнее, что он успел увидеть – недовольную физиономию тещи. Ее образ вызвал настоящий взрыв эмоций в его сознании, которое слишком быстро поспешило покинуть этот бренный мир.
Артур схватился за лицо, кровь заливала его глаза и нос, мешала дышать, реально воспринимать происходящее. Зюскинд сломал ногу в двух местах, он кричал от боли и сильно испачкался кровью Артура, парик на его голове окрасился в ярко-алый цвет.
Тарас с большим трудом, но все же вытащил Зюскинда из машины. Находясь в полуобморочном состоянии, Веня прошипел:
– Помоги Артуру, прошу тебя.
Тарас внимательно и многозначительно посмотрел на Ольгу.
– Помоги, тебя же просят.
Она подождала, пока Тарас затолкает потерпевшего в джип, достала зажигалку из кармана спортивной куртки, отошла подальше от места падения «Ланоса» и бросила огненного посланника смерти в струйку бензина, медленно вытекающего из бака. Последнее, что помнил Веня, это пронзительный, как вопль чайки над водой во время шторма, истошный крик любимого человека и оглушительный взрыв, как точка, поставленная в истории их любви.
Заметая следы, следите за ногами
«Александр Евгеньевич Чертков этим ранним утром принял сильнодействующую таблетку «Озверина», – так прокомментировала Глаша гнусное настроение шефа начальнику службы безопасности корпорации «Родненькая», Петру Николаевичу Морозову. Тот сидел в приемной и слышал, как в кабинете шефа неконтролируемо звучали его характерные воспитательные, нервные, гитлеровские нравоучения.
Александр Чертков обзывал подчиненного «бледной спирохетою». Видимо, имея в виду, что этот человек своей плохой работой в корпорации, подобно возбудителю мерзких болезней, таких как сифилис и тиф, разрушает живой, здоровый организм «Родненькой». Отморозок часто восхищался креативным мышлением Черткова, недаром Александр Евгеньевич стал водочным магнатом, человеком номер один в сфере крепких напитков. Финансовый рынок он покорил, теперь штурмует политический.
– Кто там? – указывая на закрытую дверь кабинета босса, спросил начальник службы безопасности у секретарши, понимая, что следующим сегодня станет он.
– Бренд-менеджер, дело плохо, дизайнера он сегодня уже уволил.
– Может, мне позже зайти?
– Шутишь? – округлив и без того большие серые глаза спросила Глаша.
– Шучу, а что мне еще остается? Буду сегодня конкретно отмораживаться, – улыбнулся Петр Николаевич Мороз, имея виду свою корпоративную кличку Отморозок.
Секретарша даже не улыбнулась. Через двадцать минут бренд-менеджер вышел из кабинета Черткова с опущенной головой, в мокрой от пота голубой накрахмаленной рубашке. Он снял галстук, который мешал ему дышать полной грудью и хриплым голосом попросил: