– Не надо.
Игорь Федорович налил полные чарки коньяка доктору и себе, они не сговариваясь, не чокаясь, одновременно выпили.
– Сколько мне осталось, старик? Говори правду.
– Вы должны были умереть еще вчера. Сам удивляюсь, как вы ходите, работаете!
– Мне срочно нужна клиника, которая специализируется на лечении этой болезни.
– Я разослал данные во все известные клиники еще пять дней назад, желающих вам помочь не оказалось.
– Абрамович, ты хочешь сказать, что ты пришел ко мне, чтобы торжественно сообщить, что я, практически, покойник!
– Простите! Простите, Игорь Федорович! Ради всего святого…
– Я платил тебе ежемесячно бешеные бабки, чтобы ты следил за моим здоровьем, а ты?
Граф ухватил за грудки тщедушного докторишку и стал трясти его, как дерево, облепленное переспевшими грушами, которые не вызывают интерес даже у прожорливых гусениц. Сначала на пол упали очки с круглыми толстыми линзами, затем скомканный носовой платок, мобильный телефон, записная книжка, кошелек, все, что находилось в глубоких карманах кашемирового пиджака, который Абрамович надевал исключительно несколько раз в году: на свой день рождения, Рождество, и когда шел на встречу к Игорю Графскому.
– Ты мне за все ответишь! Я тебя придушу раньше, чем покину этот мир!
– Пощадите, голубчик, – застонал Абрамович.
Граф намертво схватил убегающего из комнаты отдыха доктора, как нашкодившего кота, за шиворот, приподнял его над полом и стал бить ладонью по небритым щекам, выпуклому животику, костлявой заднице. Абрамович раскачивался из стороны в сторону, хаотично вращал в воздухе кривыми короткими ногами, пытаясь уйти от рукоприкладства самого могущественного человека в регионе, который минуту назад осознал, что его время на этой бренной земле истекло. Граф почувствовал, физические силы на исходе, он брезгливо бросил жалкое тело доктора на пол, тот больно ушибся и закричал от боли, пронизавшей его немолодое тело. Игорь Федорович тяжело дышал, как будто только что пробежал марафонскую дистанцию, он рухнул на диван-кровать, высунул длинный язык, с которого методично капали слюни, как у подопытной собаки академика Павлова, и злобно, не мигая, смотрел на жертву, корчившуюся на полу. Доктор мельком глянул на хозяина и сразу определил, язык имеет болезненный бело-зеленоватый налет, мучиться пациенту осталось недолго, а это значит, и его мучениям скоро придет конец.
– Я хочу знать, в чем причина болезни? – отдышавшись, спросил Граф.
Доктор на четвереньках дополз до очков, надел их, левый глаз ничего не видел, линза потрескалась, он нащупал руками на полу кошелек, мобильный, при этом, не выпуская из поля зрения пациента, у которого приступ агрессии мог повториться.