Страсти в загробном мире и наяву. Знамение (Семёнов) - страница 17

Лежа на койке, Алексей задремал, а когда очнулся, то увидел, что Володя сидит на диване и пьет пиво.

– А…. Алексей Иванович! Вы проснулись. Я не стал вас будить. Вы так сладко спали, что даже проспали ужин – сказал Володя. Ничего страшного, можно сходить и сейчас, Томочка вас накормит.

– Володенька, да я не голоден. Может, за компанию попозже сообразим чайку. Мне и этого достаточно. Люблю чай.

– Значит, от водочки вы отказались раз и навсегда? Володя убрал со стола водку.

– Вот и все. Вопрос исчерпан. Водку мы не пьем. Я понял, что ты не будешь настаивать на том, чтобы мы взбодрились этим напитком – сказал Алексей.

– Да, Алексей Иванович. Вы будете пить чай, а я буду пить пиво. Вы ведь мне обещали рассказать о том, как вы избавились от алкогольной зависимости. Да еще и чудесным образом. Вам якобы помогла Пресвятая Богородица.

– Володя! «Чудес не бывает!» – Внушали мне последователи марксизма-ленинизма. И я верил в это искренне. В душе я себя считал активным строителем коммунизма, правда сожалел о том, что жить мне при таковом не придется, а посему и пил горькую до исступления. Я ведь был офицером снабженцем – интендантом. Одно словно интендант говорит о многом. Нашего брата в армии недолюбливают. В душе я себя всегда считал хорошим, как я уже говорил, активным строителем коммунизма. Я был и верующим коммунистом, так сказать верил в идею до исступления. Но такое со мной длилось недолго, ровно до тех пор, как я, претерпев гонения по службе, понял, что призрачная мечта о коммунизме есть не что иное, как блеф. Подтверждением стало то, что окружающие меня коммунисты, а что страшнее всего – политработники, жили двойной жизнью. Почти никто из них не верил в это светлое будущее. Все хотели жить сейчас, а не потом. Тем более, если «потом» не наступит. Змеи махрового лицемерия обвили нас тогда до самого горла. Когда я это понял, то еще одна катастрофа, кроме пьянства, постигла меня. Я потерял ту веру, которую имел, раз и навсегда. Мне уже было не страшно положить замполиту на стол свой партийный билет. Веры уже не было, а билет остался у меня, замполит его не взял. Таким образом, я тоже перешел в разряд лицемеров. Почему я таким стал? Да потому, что не вышел из партии, а продолжал жить с ней, как с нелюбимой женщиной. Ладно бы я не проявлял ложных признаний в любви к ней, а то ведь стал с усердием в этой любви признаваться на каждом шагу. Дошел до того, что написал стихотворение о партийном билете, который мне так дорог, что я храню его у самого своего сердца, при этом и другим советовал его так хранить. Но ведь это было лицемерие. Змей тщеславия понудил меня к таким строкам моего стихотворения. Мне нужно было тогда печататься. А насчет моих пьянок, от которых меня отвел Господь, я тебе расскажу следующее. Летом в день своего тридцати трехлетия, получив отпуск, решил слетать на родину в Махачкалу. Перед вылетом я заночевал в Москве у моей двоюродной сестры Екатерины. В этот вечер я выпил с ее мужем. Мы распили бутылку водки. Попили пивка. Утром я водку не пил, выпил пива. Позавтракав, вызвал к подъезду такси. Когда мы с водителем выехали за город, моему взору открылась красивая панорама ближнего Подмосковья. Я ощутил себя свободным человеком. Я ехал туда, где меня должен принять словно эстафету, дожидающийся моей персоны самолет, который поднимет меня высоко в небо и со скоростью понесет на родину. Все мысли сконцентрировались на предстоящем прилете в Махачкалу. Мне было хорошо. Погода была ясная. Как говорят пилоты: «Миллион на миллион!». По небу плыли стайками серебристые облака. Я от удовольствия прикрыл глаза и представил себя уже на пляже. Если самолет прилетит вовремя, то уже сегодня попаду на пляж. Как хорошо! Машина шла по открытой местности. Слева виднелись кварталы новостроек Люберец, а справа стелилась равнина с колхозными полями. Открыв глаза, я перед собой увидел расколовшееся небо. В секторе обзора лобового стекла машины возник огромный храм неописуемой красоты. Он переливался всеми цветами радуги. Я был поражен увиденным и обратился к водителю, спрашивая его о том, что видит ли он видение на небе. Водитель с подозрением взглянул на меня и сказал, что ничего необычного не видит. Я понял, что он принял меня за ненормального. Видение не исчезло, оно продолжало быть. Я, перепугавшись, боялся смотреть перед собой и решил посмотреть налево. Там я увидел серебристое облако, которое вдруг преобразилось в белоснежные волосы девушки неописуемой красоты, которая, пронзив меня внимательным взглядом, повернулась и стала видна в профиль. В этом состоянии она застыла. Я видел только ее лицо и шею. Таких красавиц в своей жизни я никогда не встречал. Опешив, я еще больше перепугался. На весь экран лобового стекла сиял нерукотворный храм, который продолжал переливаться всевозможными небесными красками. Я отвернул лицо в правую сторону и здесь я увидел уже другое облако, которое также развернулось, и лицо той же красавицы появилось в небе. Перепугавшись, я опустил глаза и подумал, что все это скоро исчезнет, если я не буду смотреть на небо. Мы приближались к аэропорту. Ничего не исчезло! Когда водитель подвез меня к аэровокзалу, я, рассчитавшись с ним, схватил свой чемоданчик, стремглав выскочил из машины и поспешил в ресторан. Там сев за столик, заказал водки. Выпив залпом «два по сто» я успокоился. В ресторане никаких видений не было. Покушав и выпив еще пива, я направился на регистрацию. Была объявлена посадка. Оказавшись в самолете, я захмелел. В воздухе взглянул в иллюминатор и обнаружил опять сопровождающую меня ту же красавицу. Лицо ее так же, как и в тех случаях развернулось в профиль. Так она сопровождала меня в течение всего полета. После нашего приземления в Махачкалинском аэропорту она исчезла. В ночь я увидел сон, в котором мне был опять показан тот же храм, вокруг него я летал, как спутник по орбите. После чудесного видения жизнь моя начала потихоньку изменяться в лучшую сторону. Что-то произошло во мне, мне не ведомое. Я стал ловить себя на том, что порой, наливая в стакан водку, думаю при этом, что лучше бы не водка лилась в стакан, а минеральная вода. Несмотря на такие мысли, я все равно выпивал содержимое стакана до дна. Пил с неохотой, но пил. Тогда как прежде я жаждал и трясущимися руками подносил ко рту бесовской напиток, боясь разлить хотя бы каплю этой мерзости. Перелом в моей жизни наметился вскоре после увиденного мной чудесного небесного явления. Однажды, во время очередной пьянки, мне приснился цветной сон. Будто я спускаюсь к морю по лестнице Махачкалинского пляжа. Гляжу, а весь пляж заполнен бесами. Мне сначала показалось, что собрались там кавказцы, но когда я присмотрелся, то увидел совсем иное. Внешне они были похожи на кавказцев, а их бесовскую суть можно было определить тем, что у них в густых курчавых волосах виднелись небольшие рога. Я понял, что сошел в ад. Потом картина изменилась, и я оказался в темной глухой комнате, один на один с бесом, который стал мне подавать огромную бутыль, наполненную на две трети вином. Я от него отмахнулся, сказав при этом, чтобы он отошел от меня. Враг подступался ко мне, пытаясь отдать мне бутыль, но я обеими руками отталкивался от него. В итоге у него ничего не получилось, я ее не взял. Что это за сон? Что это за бутыль? Не та, ли из которой третью часть я уже выпил? Видимо мне предстояло выпить ее до дна, но я отказался от нее в моей последующей жизни. Две трети не выпил я до скончания дней моих? Слава Богу за все! Что кошмар кончился. Господь чудесным образом исцелил меня. Мне было достаточно одного укола, сделанного моей двоюродной сестрой Катей, когда я уже считал себя покойником. Дело дошло до того, что я вызвал телеграммой из отпуска Лену с сынишкой, чтобы проститься с ними. Я знал, что умру, потому что все шло к этому. В ту ночь у меня была сильная бессонница, и начались слуховые галлюцинации. Я не находил себе места, мне казалось, что кто-то поет на улице, как будто какая пьяная компания устроилась под окнами Катиной квартиры и устроила импровизированный концерт. Я даже возмутился такой наглости и с раздражением закричал: «Да заткните им глотки!». Было два часа ночи. В квартире все спали и мой голос никого не разбудил. Когда я подошел к окну и открыл его, то во дворе я никого не увидел. Голоса усиливались. Я понял, что со мной произошла страшная вещь, доселе мне незнакомая. Бесы на все голоса пели в моей голове пьяные застольные песни, и когда репертуар их заканчивался, раздавался щелчок, после которого сразу же начинало все повторяться. Как будто песни были записаны на кассету магнитофона. Откуда все это? – думал я. Несколько дней и ночей я не спал и все время в моей голове пели песни. Причиной всему стала большая пьянка, которая длилась несколько дней. Во время пьянки я плохо спал и в связи с этим зашел в санчасть и попросил у медсестры таблеток. Она насыпала мне в кулечек много таблеток и объяснила, как их принимать. К вечеру я опять напился и решил принять лекарства перед сном. Не соображая, я высыпал все таблетки на ладонь и одним махом все проглотил, подумав при этом, что это поможет мне быстрее заснуть. Я мог заснуть навсегда, но Господь отвел от меня в тот день мою смерть. И когда я проснулся, то понял, что могло со мной случиться. Меня могли причислить к самоубийцам. На самом же деле я не желал такого, а посему и остался жив. Утром мне было очень плохо, и я пошел в лазарет. Военврач поместил меня в палату и приписал снотворное. Приняв несколько доз снотворного, я все равно не смог заснуть. Дело дошло до того, что мне стали вводить снотворное внутривенно. И это не дало эффекта. Когда пришел врач, я притворился спящим. На, утро же, выйдя из лазарета, я уехал к Кате. Я надеялся, что за выходные приду в норму. Но, как видишь Володя, только усугубил свое положение. Дома, может быть, и оклемался, но Катя меня попросила съездить в Люблино на кладбище, чтобы я покрасил оградку на могиле нашей бабушки. В этот день стояла сильная жара. Приехав на кладбище, я сильно расстроился. На могилке я посадил цветочки, при этом слезы не сходили с моих глаз. Я плакал, вспоминая бабушку и всю свою непутевую жизнь. Покрасив оградку и надышавшись вдоволь краски, я поехал к Кате. Дома у нее выпил вина и лег спать. Я заснул, но вскоре меня разбудили дети, она стали играть в той комнате, в которой я спал. После заснуть я уже не смог. Со мной произошло то, о чем я тебе рассказывал. Я слышал пение пьяной компании, оно постоянно повторялось. Не было ни минуты покоя. В последующие дни это пение я смог прервать только на несколько минут, приняв лекарство, купленное мне Катей. Я уже готовился к смерти и меня она уже не пугала. Я чувствовал, как болят мышцы моего сердца, боль была очень ощутимой. Я знал, что умру, а поэтому дал телеграмму в Горький Леночке, чтобы она приехала с моим сыночком проститься со мной. Вот так, Володя, приходит смерть. Но Господь не дал мне смерти. Катя, в ночь перед приездом Лены, сделала мне укол. Ввела двойную дозу какого-то лекарства, по ее словам я мог не проснуться. Она врач. С большим риском решила, таким образом, мне помочь. И я уснул. А Катя всю ночь не спала, постоянно подходила ко мне и проверяла пульс. Утром я проснулся и уже не ощущал того болезненного состояния. Голоса исчезли из моей головы. Впервые за несколько дней я ощутил тишину. Леночка приехала одна и была очень удивлена моим непонятным для нее поведением.