Через два с лишним часа приземлились в аэропорту Душанбе, тогда ещё столицы Советской Социалистической Республики Таджикистан. Впрочем, от социализма там было преимущественно название, и в то время, да и, наверное, никогда, советской власти в полном объёме, в нашем понимании социалистического народного хозяйства, производственных отношений, всего образа жизни – там не было.
В течение всего времени пребывания в Таджикистане ловил себя на мысли, что нахожусь не совсем в СССР, да вроде и не за рубежом, а в какой-то новой, ни в одной энциклопедии, не описанной общности людей. И вполне вероятно, что смогу принять душой этот неизвестный меняющейся мир людей. Мне нетрудно будет полюбить эту дикую природу жаркой страны, расположенной: между крутыми высокими горными хребтами и в долинах бурных горных рек с ледяной водой, на безводных почти безжизненных, выжженных солнцем землях и в цветущих оазисах. Возможно, приму и своеобразную жизнь местных обитателей, но никогда не сумею до конца познать, понять и стать для этого мира своим. Здесь я буду всегда пришлым чужаком. Может быть, для кого-то и дорогим, и желанным, но всё равно чужестранным гостем.
В аэропорту Душанбе, едва шагнув на выходной трап, всей кожей почувствовал горячий сухой воздух, с головы до ног обдавший меня душной знойной волной. Жар излучало и раскалённое бетонное покрытие аэродрома, и здание аэровокзала. Раскалённый воздух с лёгким запахом битума дрожащими знойными волнами, искривляющими для глаз видимое пространство, поднимался и от площадки с недавно уложенным асфальтом перед аэровокзалом. Все каменные сооружения здесь добавляли перегретого воздуха и без того невыносимо душной для европейца атмосфере таджикской столицы. Город Душанбе в этот приезд я плохо рассмотрел, так как мне было не совсем до него, или лучше сказать, совсем не до него! В посёлок Разведчиков, к месту, своей трудовой деятельности, мы поехали на небольшом грязном и снаружи и изнутри автобусе марки ГАЗ, с длинным «носом». Эти автобусы в России уже практически не использовались, однако это было не единственное их отличие.
Как только автобус заполнился грязными мешками и не очень чистыми аборигенами – исключительно мужчинами, стали ярко видны и другие отличия! Во-первых, дышать стало просто нечем, дезодорант бы здесь явно не помешал. Во-вторых, почти все пассажиры жевали смесь, называемую местными жителями – «насвай», или «нос» состоящую из смеси птичьих экскрементов, гашеной извести и табака. Делали они это с таким удовольствием, что, видимо, им была вкусна эта отрава, правда, сам я её не пробовал, и даже желания пожевать эту дрянь не возникло. «Насвай» при жевании выделял никотин, который поступал в кровь человека, то есть, практически являлся традиционным местным видом курения. Только никотин поступал в кровь не через лёгкие, а через слизистую оболочку ротовой полости и носоглотки.