“Цесаревич” Часть I. Эскадренный броненосец. 1899-1906 гг. (Мельников) - страница 64
Проведенная в присутствии наместника 19 октября 1903 г., она была низведена на роль шало что значащего показного маневра. К тактике боя она имела такое же отдаленное отношение, как прохождение войск церемониальным маршем. Приложенная тогда к приказу начальника эскадры схема маневрирования главных сил флота была, бесспорно, остроумна, изящна и компактна. Ее плотное построение на небольшом трехмильном пространстве моря было подчинено одной задаче — удобному обозрению стрельбы наместником. Простейшие заранее предусмотренные на схеме были и маневры, соединенные со всеми тремя видами стрельб и одновременным отражением атак миноносцев. Составленные из броненосцев два отряда (по три в каждом) по существу выполняли простейшие строевые упражнения, во время которых в течение двух часов проводили и стрельбы. Отводилось на них два часа, но скорость назначалась лишь с 11 уз, миноносцам предписывалось производить атаки на скорости 11 уз, курс отрядам назначался по дуге большого круга с расчетом держать цель на постоянном курсовом угле 70°.
Офицеры “Цесаревича”
На стрельбе, составлявшей для эскадры главный итоговый экзамен года, каждому 305-мм орудию разрешалось сделать не более трех (!) выстрелов: один практический и два неснаряженными чугунными снарядами. На каждое 152-мм орудие отпускалось по четыре боевых патрона. Сверх того 6 патронов разрешалось употребить на пристрелку. При таком расходе, стреляя в щит по очереди (чтобы наместник, как было принято говорить, "одним взглядом" мог оценить результаты каждого корабля), все разрешенные снаряды можно было выпустить в течение нескольких минут. Растягивая это время до двух часов, корабли неминуемо должны были приучаться к противоестественному в боевых условиях темпу стрельбы "через час по чайной ложке". Об искусстве эскадренной стрельбы вопрос тогда по-видимому и не поднимался.
Как писал автору когда-то один из участников порт-артурской обороны П.В. Воробьев (1878–1972), в Порт-Артуре служил механиком на "Властном")* стрельба составляла "общее горе наших флотов — не пользовалась расположением строевых офицеров. Стрельба — это была общая мука, к ней относились, как к неизбежному злу, а потому стреляли мы плохо — сама война это показала, в особенности в сравнении с японцами, которые стреляли прекрасно".
На условия подготовки кораблей, а также ошибки и заблуждения, накопившиеся в русском флоте к началу века автор, уже обращал внимание в своей книге ""Рюрик" был первым" (Л., 1989.). Передовые офицеры указывали на многие недостатки, но верхушка морского министерства с удивительной беззаботностью отворачивалась от инициативы, исходившей даже из МТК. Так, еще в январе 1901 г. (журнал № 1 от 16-го числа) указывалось на отсутствие уже в нескольких выпусках артиллерийского класса сколько-либо заметных одержимых своим делом специалистов и на неуклонно продолжающееся падение уровня артиллерийского искусства на флоте. Комплектация классов происходила принудительно ("по назначению начальства"), так как офицеры, не видя перспектив для служебного роста, предпочитали уклоняться от столь хлопотной, ответственной и не сулящей успехов по службе специальности. Беспросветным оставалось и положение с базисными дальномерами (об этом уже говорилось) и с оптическими прицелами. Их и вовсе на кораблях не было, и с приобретением их тоже не спешили.