– На, лекарь. Налей немножко. А я насяду на больницу.
Насел он по всем правилам. Затребовал все документы по Бунчиковой, и узнал, кто регистрировал её смерть. Это оказалась врач Ёлкина. Федякин вызвал в отделение дежурного врача с каретой скорой помощи, и сказал, чтобы он захватил по дороге Ёлкину, живую или мёртвую.
Тем временем, Козлов налил водки в стопочку и поднёс её бабушке под самый нос. Когда бабушка унюхала запах, лицо её утратило каменное выражение, она шмыгнула носом, и переложила посох в левую руку. Плохо гнущиеся пальцы на удивление цепко обхватили стаканчик, и она лихо опрокинула его в рот, не пролив ни капли. Козлов только хлопал глазами. Немного погодя глазки у бабуси заблестели, и она стало что-то бормотать. Федякин спросил,
– Чего это она? Молится? Опять усопнуть норовит?
Козлов, сморщив нос, нагнулся и прислушался. Затем выпрямился и объявил,
– Она поёт!
– Чего?
Козлов снова нагнулся, послушал ещё, и, выпрямившись, доложил,
– Она поёт: приходите свататься, я не буду прятаться.
– Нет, ты только подумай Козлов! Разве это не наглость? Ведь сто один годок, пора бы уже и успокоиться. Ведь только что из могилы вылезла, и сразу про замуж! Это как?
– Так ведь бабы, товарищ лейтенант. У них одно на уме.
Закончив петь, бабушка щедро описалась, и тут прибыли медики в количестве трёх человек. Это был средних лет хирург Воробьёв, сопровождавшая его плотная медсестра и вызванная для опознания терапевт Ёлкина, невыспавшаяся, и не понимающая сути дела.
Не с первой секунды, но довольно быстро она опознала бывшую покойницу, и сонливость с неё мигом слетела. А когда у бабушки из под платка выпал на лоб бумажный похоронный венчик, то Ёлкина сошла с лица, и даже попыталась убежать, но Федякин был начеку. Она стала в угол, и начала жаловаться на судьбу, распределившую её в это жуткое место, где оживают покойники, и где у некоторых людей дикарские представления о медицине. Федякин спросил хирурга,
– Что в медкарте имеется по Бунчиковой? У неё был лунатизмом или летаргизм?
Ёлкина взревела,
– Какой ещё лунатизм? Да у неё такое окоченение было, что хоть поленом колоти. Хорошо, что ровно лежала, а то пришлось бы суставы ломать, чтобы в гроб поместить.
Воробьёв с озадаченным видом сказал,
– У Бунчиковой нет медицинской карты.
– А куда она делась?
– Она никуда не делась. Просто её никогда и не было. Не завели. Повода не было. Эта гражданка ни разу в жизни не была в больнице. Получается, что она никогда ничем не болела.
По этому поводу высказался сержант Козлов,
– Всё правильно! На учёт бабку не поставили, вот она и живет, сколько влезет, помирать не собирается.