– Товарищ капитан, тут есть свинцовый грузик, приложите к глазу. Говорят, помогает.
– Помогут тёмные очки. Ладно, пока не будем об этом. Небось, гадаешь, почему я к тебе обратился?
– Гадаю.
– Объясняю. У тебя характеристика принципиального человека. Вот я и пришёл к тебе как коммунист к комсомольцу. Ты ведь комсомолец?
– Да. Только от активной работы я отошёл. Почему-то не дают поручений. И давно уже не дают.
– Это неважно. Поручение будет от меня.
– Какое?
– Нужны кое-какие сведения о торговых делах, злоупотреблениях и прочее.
Коновалову всё стало ясно. Ему опять предлагали карьеру стукача. Случись ему оказаться свидетелем преступления, то он, как и всякий законопослушный гражданин, правдиво дал бы показания. Но быть добровольным осведомителем? Уличный кодекс, в котором был воспитан Родион, это запрещал безоговорочно. Теперь он здорово пожалел о проявленной лихости, которая стала инструментом шантажа со стороны капитана. Он оказался непрост, и его многозначительное «пока» грозило нешуточными и реальными неприятностями. Путь вежливого, но твёрдого отказа был закрыт. Оставалось одно средство – встречный шантаж. И Коновалов начал его организовывать в своём стиле. Он оглянулся на дверь подсобки, и тихо произнёс,
– Вас сам бог ко мне прислал. Я вам много чего могу рассказать. Но не здесь же!
– Естественно.
– К вам в гостиницу нельзя. Светиться не хочется, тут меня все знают как облупленного, доложат сразу. Знаете что? Придите сегодня ко мне домой вроде как в гости. В смысле конспирации самое надёжное дело. Там нам никто не помешает. Кому какое дело до моих гостей. Договорились? Это не очень далеко. Ну как?
– М-да, в общем да. Договорились.
Коновалов назвал адрес, и сказал, что будет ждать капитана в шесть часов вечера. Они сердечно распрощались, и капитан покинул магазин. Родион вышел в торговый зал, и когда покупатели разошлись, Людмила Яковлевна подступила к нему,
– Что это было?
– Знакомство.
– Ты со всеми так знакомишься?
– Что вы! Нет, конечно. Это был исключительный случай.
– Глазам не могу поверить. А чего ему надо?
– Вербует меня в осведомители.
– Рехнулся, должно быть. Какой из тебя осведомитель? Чего ты можешь тут знать, если без году неделя работаешь?
– Он думает иначе. Видно какой-то кретин его на меня навёл, а может, кто и пошутил.
– Хороши шуточки! И что теперь ты будешь делать?
– Ещё не знаю, но, как говорил незабвенный О. Бендер, заседание продолжается.
– Мне говорили, что ты с сюрпризом, а я не верила. Парень спокойный, рассудительный, и на тебе.
– Людмила Яковлевна, не переживайте, обойдётся. Только никому не говорите о том, что тут было. Хорошо?