Будь осторожен со своими желаниями (Миронов) - страница 53

Передо мной стояла старая женщина, которую я, казалось бы, хорошо знал. Она была одета в толстое и, должно быть, очень тёплое платье, на которое было намотано ещё более толстое шерстяное одеяло. На ногах я мог заметить три пары носков и маленькие домашние тёплые тапочки. Шея была обмотана шарфом, от которого чётко доносился аромат всем нам знакомой мази под названием «Звёздочка». Смотрели на меня всё те же огромные глаза на тарелке, вот только взгляд был совершенно другой. Никогда раньше я не видел у Валерии Ивановны таких добрых глаз. Такого лёгкого взгляда. Такого… Домашнего. Будто она такой же человек, как и я, и как все ребята в нашем классе. Словно она ничем не отличается от нас. Но я решил, что не стоит поддаваться странным ощущениям, и продолжил держать моральную оборону.

– Как ты, внучек? Хорошо доехал?

Оборона была сломлена. Никогда не мог подумать, что у неё может быть такое доброе выражение лица. Такой вежливый и милый голос. Её взгляд действовал на меня сейчас, словно бальзам на сердце. Я был в смятении.

– Да, Валерия Ивановна. Спасибо вам. Всё хорошо, – тут я замолчал. Неловкое молчание продолжалось недолго, вплоть до тех пор, пока я сам же и не начал: – Ладно, вы теперь можете отдать мне документы, и я отправлюсь назад.

– Да будет тебе. – Ответила она мне именно так, как говорит мне моя бабушка, когда я собираюсь сделать что-то, что противоречит ее простым представлениям о правильном. – Заходи. Давай, давай, заходи. Выпей чая, согрейся, а потом поедешь. Давай.

Всё сегодня казалось мне невероятно странным и неправильным. Я боялся заходить домой к той женщине, которой я боялся в повседневной жизни, хотя, ничего из того, что я успел заметить, не предвещало поместья Дракулы. При входе в лифт я заметил, что внутри кабины не было сделано ни единой надписи маркером или баллончиком с краской. В лифте было непривычно чисто, и хорошо пахло. Он был бежевого цвета и хорошо освещён. Такие лифты сейчас в Москве нечасто можно увидеть. Обычно все они превращаются в галерею для уличных художников. Отсутствие граффити заставило меня задуматься о том, что этот лифт установили в доме совсем недавно, но потом я увидел листок, приклеенный к корпусу лифтовой кабины, с потёртой надписью на ней, сообщающей о том, что лифт в доме был установлен более трёх лет назад. Это было странно и одновременно приводило в восторг. Должно быть, она запугала всю молодёжь в доме, сказав им, что если найдёт в лифте хоть одну надпись, заберёт их к себе в логово. Выйдя из кабины, я осмотрелся на площадке. На стене, что была справа от меня, висела картина. Я не знал художника, а на картине не обозначалось, кем она была написана. На картине был изображён водопад, который органично вписывался в нежно-голубой цвет стены, на которой висела картина. На стене напротив не висело ничего, но стоял маленький столик и две табуретки. На столике стояли две пепельницы и пачка сигарет, а рядом маленький мусоропровод, вероятно для того, чтобы выкидывать туда остатки от сигарет. Зайти в дом для меня было непросто, но я всё же пересилил себя и переступил порог в надежде, что Валерия Ивановна со мной ничего там не сделает. В квартире, в которую я так сильно боялся заходить, было кристально чисто. Обувь была убрана в специальный отсек для обуви в шкафу, ничего нигде не валялось, всё было убрано и чисто. Квартира состояла всего из двух комнат, кухни и ванной с туалетом, объединённых вместе. В центре гостиной стоял маленький стеклянный кофейный столик. Напротив него стоял громоздкий угловой диван, на котором уместились бы семь человек, причём, не сворачиваясь, как ёжики. На полу лежал большой пышный ковёр, на который падал свет из чистейшего окна, которое, казалось бы, было вымыто только что. Напротив дивана стоял большой шкаф, посреди которого располагался телевизор, который Валерия Ивановна, как я понял, любила посмотреть. Такой вывод я сделал из большой коллекции DVD-дисков, которые находились в нижнем отсеке шкафа. Наверху же, за стеклянными дверцами красивого шкафа, можно было увидеть довольно большую коллекцию алкогольных напитков. Настолько большую, что она вполне заслуживала звание «мини-бара». Я не могу чётко описать другую комнату, потому что в ней, по всей видимости, спала Валерия Ивановна, и дверь в эту комнату была закрыта. Но меня познакомили с кухней. Пройдя туда по просьбе моей учительницы, я увидел маленький обеденный столик, за которым сидел высокий молодой человек, лет двадцати девяти, в дорогом костюме и пальто. Перед ним стояла нетронутая чашка чая и кусочек торта, отрезанный от всего кондитерского изделия, которое находилось не так далеко от него. Молодой человек посмотрел на меня довольно приятным взглядом, и мне показалось, что он чудесный человек. Честно говоря, мне даже захотелось с ним познакомиться и узнать, кто он.