– Почему ты такой?
– Какой такой?
– Не такой, как все.
Миловидов засмеялся.
– А может, это они не такие, как я. А я такой, каким должны быть все?
– Не важно, – покачала головой Анна. – Главное, что ты и они – разные.
– Да какая, собственно, разница? Принимай действительность такой, какая она есть. К чему доискиваться до сути?
– Уж извини, но я такая.
– Ладно, хочешь получить ответ – получишь. Я не знаю, почему я такой. Но с детства меня всего распирало. Из меня била жизненная энергия, как их прохудившейся трубы. Я все время что-то придумывал, что-то делал. Я не мог и пяти минут усидеть на месте. Во мне постоянно крутился какой-то моторчик. У меня в четырнадцать лет была первая женщина, ей было двадцать. Наш класс все боялись и все им гордились, потому что в нем происходило что-то немыслимое, мы все время что-то затевали. Надо ли говорить, кто был массовиком-затейником? Мне было интересно жить лишь тогда, когда что-то происходило. И я не мог понять ни своих сверстников, ни взрослых, которые жили обыденной жизнью, повторяя как одно и тоже стихотворение, один день за другим. Я рано понял, что деньги легко зарабатывать. Надо только немного приложить к этому голову. Свою первую финансовую аферу я провернул в пятнадцать лет. Пришел в класс и стал собирать деньги на памятник полководцу от выдуманного мною комитета. У нас в городе, как раз объявили подписку на монумент этому герою. И ко мне пришла мысль воспользоваться этим случаем. И я был поражен, сколько денег заработал без всякого труда. Я понял простую истину: есть нескончаемое число вариантов, возможностей для заработка. Все эти институты, конторы, заводы и прочее – для дураков, для тех, кто не умеет варить головой, у кого нет подлинного жизненного импульса. Кто отбывает заключение на земле, а не живет. А я ужасно хотел жить.
– Не принимая никаких моральных законов?
Миловидов удивленно посмотрел на нее, затем снова рассмеялся.
– Моральные законы… Но кто их придумал, кто их установил? Уж точно не я. Много чего было у меня в жизни, а такого не было. Может быть, ты это сделала?
– Ты знаешь, что не я.
– Но тогда кто? А, впрочем, не важно кто. Важно – сделали ли они кого-то счастливее? Ну, например, тебя. То, что ты здесь, со мной, разве это не наглядное свидетельство краха этих законов? Это еще одна тюрьма, в которую человек помещает себя добровольно. А я не хочу в тюрьму, ни в какую. И как только вижу, как где-то впереди маячит что-то там с решеткой, тут же убегаю с этого пути.
– Но так мир не может существовать. Представь, если все будут вести себя подобным образом, мы даже не выживем. Мы все съедим друг друга.