Тарон (Нуш) - страница 41

Вопрос, заданный внуком, был для Ирэн неожиданностью. Она молча кивнула в ответ головой, этим подтверждая догадку Тарона. А Тарон, не став посвящать Ирэн во все эти мучения и кошмары, без лишних подробностей, коротко поведал о том, что было, что незнакомые ему люди каждый вечер приходили к нему откуда-то, хотели забрать от него Малыша. Он знал, что этих слов было достаточно для Ирэн, чтобы она поняла всю глубину каждого слога, им сказанного. И когда он заметил грусть в прекрасных, больших глазах Ирэн и ту самую, молчаливую боль, изменившую вмиг лицо Ирэн, он склонил голову на её колени.

– Рупен приходил ко мне. И как сейчас моя голова лежит на твоих коленях, так же он склонил свою голову на мои, – тихо произнес Тарон. – И он сказал, что скоро будет с нами. И что Нелли нуждается во мне. И, резко подняв голову, он взглядом словно окунулся в глаза Ирэн, внимательно слушающей его.

– С его появлением мой бред исчез незаметно, неслышно. И он, когда ты стучала в мою дверь и затем твои помощники пытались взломать дверь моего дома, он тогда сказал, что это ты пришла за мной. Из глаз Ирэн хлынули слёзы. Она не знала, что ответить Тарону. Человеку, который столь много знал в этой жизни, и столько понимающему, что порою это удивляло тех, кто окружал его. В голове Ирэн пронеслось миллион слов, она пыталась подбирать слова для своего внука, но ни одно из них не несло в себе того чувства, что отражалось сейчас в их глазах.

– Неужели мне надо было всё это пережить, чтобы понять тебя, бабушка?

В течение сорока лет она впервые от Тарона услышала слово «бабушка».

– Повтори, – попросила она севшим голосом.

– Бабушка! Бабушка!.. – повторял Тарон, завороженно глядя на Ирэн. В его голосе звучали нотки истосковавшегося сердца. Подавшись к ней, он крепко обнял её, прижав бережно к груди голову бабушки.

– Если бы ты знала, в детстве, в юности я столько раз мысленно называл тебя бабушкой.

– Господи, сынок!..

Ирэн понимала, что это совершенная ею ошибка, и отдавала себе отчёт в том, что сама никогда не простит, не сможет простить эту зловещую ошибку. Много лет назад она запретила маленькому Тарону называть её бабушкой и другим не позволяла говорить так о ней в его присутствии. Что ею двигало или чем она руководствовалась?..

Может, ею управлял страх ощутить себя старой и никому не нужной. А может, всему виною был её статус. Но сейчас не было уже смысла размышлять об этом. В Ирэн эхом вновь и вновь звучало «Бабушка, бабушка…» Тарона. Из её глаз лились слёзы, скрываясь у её груди, и сердце часто-часто билось, ликуя и одновременно в огорчении от упущенного важного в её жизни. Взгляд Ирэн, что вырвался из глубин души, был устремлен на любимого внука, и перед глазами Ирэн отдельными кадрами мелькали те годы, когда она была молодой, и перед ней стоял её маленький, беззащитный внук, совсем ребёнок. И каждый раз, строго глядя и повышая суровый голос на него, она желала лишь только одного – чтобы он не замечал её всеобъемлющей любви к нему, чтобы в чём-то учился сам себя защищать. Ирэн знала и переступала законы жизни, ещё в юности, когда вместе с родителями она переехала в Америку, надеясь на лучшие условия жизни. Тяжёлая работа её отца, чуть ли не постоянно пребывающего в нефтяной шахте, бессонные ночи её матери, постоянная тревога, что отец не вернется домой, и это напряжение изматывало, вечные слухи, что шахта та – проклята, и люди в ней погибают. Но опасения развернуло в другую сторону, словно ветром флюгер. Болезнь матери зигзагом вошла в их семью, туберкулёз день за днём выхватывал кусками жизнь матери, и она мучительно уходила из мира перед глазами Ирэн. Она вспомнила и врачей, которые не обращали внимания на семью эмигрантов, и так и оставили мать Ирэн умирать в болевых муках. Это был первый удар в жизни Ирэн. А после полиция задержала её отца, предъявив штраф и назвав причину – фиктивные документы и безвизовое проживание в их государстве. И в один день она стала сиротой. Тогда её босые ноги больше напоминали ей оголенную жизнь, раздетую судьбу. Она больше никогда после ареста отца не видела его и не получала никаких вестей о нём. А спустя десять лет она была дивой театра, одного из известных в стране. Её имя зазвучало у многих на устах благодаря её любовнику, чьё имя она всегда хранила в тайне. И только ходили слухи, что она была любовницей китайского сценариста. Однажды он вошел поужинать в ресторан, и его взгляд приковала к себе статная, красивая 18-летняя девушка, торговавшая у входа цветами. Его опыт позволил ему сразу же разглядеть в ней будущую восходящую звезду кино, и как никто другой она подходила на главную роль в его произведении. И тогда, в тот час, судьба улыбнулась Ирэн. Её дебют был воспринят на бис, она ловила на себе восторженные взгляды, и ей дарили букеты роз.