– Бог только испытывает на прочность, мой мальчик.
Ирэн заботливо взяла в руку ладонь Тарона и прижала к груди. Тарон, переведя взгляд с окна на Ирэн, в задумчивости медленно произнес:
– Нет. Это мы, люди, испытываем Бога на благородство. Мы, человеки, глупые создания, не ценим даже ту малость, которую Он дарует нам на протяжении всей жизни. И этим мы злим Бога.
Ирэн нелегко и больно было видеть слёзы на глазах внука. И она даже не пыталась найти слова, понимая, что любые слова бессильны. И сама она ощущала своё бессилие. И её тяготила эта беспомощность.
– Нельзя злить Бога, бабушка. Нельзя. А я его разгневал. И это справедливо. А теперь я даже не знаю, как же все исправить.
В растерянности Тарон посмотрел на бабушку, затем снова взглянул через окно на небо, словно ожидая, что придет ответ. Ирэн хотелось шепнуть, что Бог сам всё исправит, но она решила промолчать, только мысленно начала молиться Богу за Нелли, за Тарона…
Может, и правда, порой слова, идущие от души, могут достучаться до двери Бога, а может, это всего лишь самообман. Но на этот раз всё было иначе, когда Альберт вышел из операционной и сообщил, что операция прошла успешно. На просьбу Тарона остаться рядом с Нелли в палате доктор возмутился:
– Нет, Тарон. Приходи завтра. Пациентке необходим отдых и покой, а также тишина. К удивлению Ирэн, Тарон молча кивнул головой в знак согласия. Посмотрев в глаза бабушки, он коротко сказал:
– Хорошо.
Изумление Ирэн сменилось лукавой улыбкой, она услышала большее в ответе внука. И, выходя из клиники и направляясь к машине, увидела вопрос в глазах Армена. Её водитель недоумевающе смотрел на Тарона, как тот неторопливо шагал вдоль клиники взад-вперед, внимательно осматривая здание.
– Поехали домой, Армен, – сказала Ирэн, садясь в машину. – Не жди Тарона. Он останется тут.
– Но как же..?
Ирэн гордо улыбнулась.
– Он осматривает фасад клиники, чтобы подняться к своей любимой Нелли. Мой внук неустанно меня удивляет. Он весь в своего деда! Не только внешнее сходство, но и характер!
Обернувшись, Тарон взглядом проводил Ирэн и хитро улыбнулся сам себе. В ответ его бабушка, кивнув головой, закрыла дверь автомобиля, и они вдвоем с Арменом, плавно тронувшись с места, покинули парковочную площадку клиники.
Весеннее солнце ярко сияло над клиникой, над головой Тарона и словно давало силы ему своим светом. А его сердце разрывалось от желания увидеть Нелли, услышать её такой родной голос и бережно обнять, прижав к груди. Понимая, что надо дождаться ночи, мысленно торопил день и тихими шагами обходил клинику, изучая окрестности. Душистый запах цветущей яблони околдовал его, он поднял голову вверх и потянулся, как в детстве. Подойдя к дереву, он склонился к стволу и подкурил сигарету, затянувшись, выпустил дым, глядя на окна клиники. Среди них он искал окно палаты, в которой находилась Нелли. И, спокойно вздохнув, он стал ожидать вечера, начала ночи, когда все заснут, часть врачей выйдет с работы, часть уйдет отдыхать в свои кабинеты. Вот уже лунный свет упал на крону яблони и на растущий рядом куст черной смородины, играя нежно с их листочками и лепестками соцветий. Блик луны осветил лицо Тарона. Торопясь, он вскарабкался на яблоню и, осторожно ступая на ветку, перепрыгнул на пожарную лестницу. Всем своим существом он торопился к Нелли, и даже страх и риск, что его жизнь под угрозой срыва, отступил куда-то в глубину сознания. Несмотря на боль в левой ноге, он поднялся по лестнице, обнаружив, что она ненадежно закреплена и шатается. Осторожно добравшись до окна палаты, где была Нелли, потянулся рукой, чтоб попытаться достучаться, но расстояние не позволило даже кончиками пальцев дотронуться до окна.