– Вы немного опоздали, официально набор закончился в начале сентября, но, – дама сделала успокаивающий жест, – мы продолжаем укомплектовывать классы.
Она вынула сигарету из мундштука, бросила окурок в урну и жестом пригласила Веню войти в здание. Венедикт учтиво пропустил женщину вперед и, сделав десяток шагов, оказался за стеклянной дверью в кабинете на первом этаже. В тесной комнате стояли пианино у стены, письменный стол со стулом у окна и книжный шкаф в углу. На верху шкафа виднелась сложенная шахматная доска. Веня присел на стул для посетителей.
– Познакомимся, – предложила хозяйка кабинета. – Я завуч дома работников просвещения, где мы с вами находимся в настоящее время. Зовут меня Тамара Петровна Федосян.
– Венедикт Скутельник.
– Коротко о нашем заведении. Обучаются у нас взрослые по программе музыкальной школы, но не семь лет, а пять. Понятно, что у взрослого человека усидчивости больше и приходят сюда не по волеизъявлению родителей, а по собственному желанию. Поэтому программу усваивают быстрее. Стесняться не надо, есть у нас и двадцатилетние, есть и бабушки с дедушками. Люди разные. Кто восполняет пробелы музыкального образования, кто догоняет убегающий поезд, а кто просто ходит, чтобы дома не скучать. Обучение платное, двенадцать рублей в месяц. Потянете?
– Думаю, что да.
– Вы кто по профессии?
– Штукатур-маляр третьего разряда.
Тамара Петровна посмотрела на тонкие пальцы штукатура-маляра и ухмыльнулась.
Венедикт перехватил ее взгляд.
– Честное слово штукатур, временно…
– Если пройдете весь курс, – продолжила завуч, – получите аттестат государственного образца и по желанию можете продолжить образование уже в музыкальном училище, а там и консерватория… На чем хотите специализироваться?
Веня прокашлялся и снова покраснел:
– Вокал.
– Музыкальной грамотой владеете?
– До-ре-ми-фа-соль-ля-си…
– Зачем вам учиться? Вы же готовый специалист! – воскликнула Тамара Петровна.
Венедикт усмехнулся.
– Для начала я запишу вас в свою группу по классу фортепьяно. – Тамара Петровна раскрыла журнал на столе и взяла шариковую ручку. – Вам нужно научиться читать ноты и освоить азы игры на инструменте. Позже я отведу вас к педагогу по вокалу. Он послушает вас и скажет, что вы за птица, соловей или ворон. А пока признайтесь, что вас привело к нам? Любовь к искусству, скука или призвание.
– Гордыня. Алчу славы…
– А если серьезно.
Венедикт ответил не сразу.
Когда отец и мать разошлись, ему едва исполнилось четыре года. В соседнем доме кто-то ежедневно «мучал» пианино, извлекая из него звуки. «Кем-то» оказалась девчонка на три года старше Вени. Звали девочку Белла. Ее бабушка очень хотела, чтобы внучка научилась играть на инструменте, несмотря на полное отсутствие слуха и у внучки, и у бабушки. Упрямство старой еврейки и усидчивость «юного дарования» на несколько часов погружали целый квартал в какофонию звуков, приводя в уныние дворовых собак и в бешенство многочисленных соседей. Веня помнил, как мамина знакомая, усадив его себе на колени, гладила и хвалила его руки, восхищенно приговаривая: «Какие длинные пальчики! Вот по ком плачет музыкальная школа!» Однажды Веня спросил у матери, почему у них нет пианино, он бы мог играть гораздо лучше этой глупой Беллы. На что мама расплакалась, в тот период она много плакала, и объяснила, что у них нет на пианино денег. Научиться играть на пианино осталось детской мечтой Вени.