Скутельник грустно вздохнул:
– Финансировать, если не дано создавать, – сказал он.
– Опуститесь на землю, Венедикт. Сейчас вы мне напомнили моего мужа. Он не заметил, как из юного мечтателя превратился в великовозрастного глупца. Вы не «пустышка» и возможно в чем-то талантливы. Время для поиска у вас еще есть. Ищите себя, но не разменивайтесь на утопии. Раскрепоститесь. Вы очень скованны. Боитесь ошибок. Это мешает движению.
– Движению куда? – Скутельник раздраженно крутил фужер вокруг своей оси. Он злился, чувствуя себя мальчишкой и прожектёром. Ему показалось, что за последние пять минут он повзрослел на несколько лет.
– Куда угодно! Вперед, назад, вверх, вниз, в сторону, вправо, влево. Движению мысли, наконец. И не надо злиться. Вам это не идет. У вас становятся тонкими губы, и заостряется нос.
– Предлагаю выпить за вас, – заявил Венедикт.
– Согласна, – Тамара Петровна легонько ударила хрустальным фужером о фужер Скутельника. По комнате поплыл нота «ля». – За что такая честь?
– Вы мой поводырь в беспросветном мраке сомнений. Чем меньше во мне останется иллюзий, тем быстрее я полысею, растолстею и упрусь лбом в тупик разочарований.
– Да вы законченный оптимист!
Венедикт выпил шампанское залпом. В голове зашумело. Он подлил вина Тамаре Петровне и себе.
– Вношу ещё одно предложение.
– Вся внимание.
– Выпьем на брудершафт.
Брови Тамары Петровны приподнялись и сложились домиком.
– В связи с чем? – осведомилась она.
– Раскрепощаюсь, следуя совету друзей.
– Я всегда говорила, что алкоголизм освежает голову и обостряет мысль, – Тамара Петровна подняла подбородок и секунду смотрела на Венедикта в замешательстве. – Хорошо, будь, по-вашему. Просьба гостя – закон для хозяина. Но при одном условии. На работе мы на «вы».
– По рукам. – Скутельник легонько пожал пальцы Федосян.
Они встали, сплели руки и, осушив фужеры, поцеловались, как целуются любящие родственники при встрече на вокзале – смачно и непродолжительно. Тамара Петровна отодвинулась от Венедикта.
– На сегодня достаточно, – сказала она. – Вам… Тебе пора.
Венедикт сделал движение, чтобы обнять женщину, но она отстранила его руки.
– Тебе пора, – повторила она тоном преподавателя, окончившего урок.
Ударивший было в голову Венедикту хмель, рассеялся. Скутельник глубоко вдохнул и выдохнул. Не теряй чувство меры, сказал он себе и, поблагодарив за «прекрасный вечер», ретировался.
Ночь он ворочался без сна. Из головы не шёл разговор с Рафаилом Даниловичем. Идея написать статью о временах Штефана чел Маре и увязать прошлое и настоящее будоражила ум Вени. Он встал с постели, зажег настольную лампу и взял с книжной полки том «Русской истории в жизнеописаниях ее главнейших деятелей» Николая Костомарова. Отыскал времена правления Ивана третьего Васильевича, сына Василия Тёмного, и углубился в чтение. Скупые строки о Елене дочери молдавского господаря Стефана, который выдал ее за сына Ивана третьего Ивана-молодого, сильнее раззадорили Веню. Он снял с полки книгу по истории Молдавии. К утру письменный стол был обложен книгами с закладками между страниц. Сам Веня, склонившись над общей тетрадью, быстрой рукой делал выписки, больше походившие на китайские иероглифы. Шариковая ручка едва поспевала за стремительной мыслью Скутельника. К семи утра, времени, когда Венедикт обычно просыпался, основная концепция будущей статьи сформировалась. Заключалась она в следующем.