— Во славу Империи!
Всадник отвечает точно таким же жестом, и заканчивает:
— И во имя её!
Затем плавным движением спрыгивает с седла, ему подносят неизвестно откуда взявшийся стул, на который тот плотно усаживается. По другому и не скажешь. Чуть расслабляется:
— Взяли?
Возникший возле стула воин кивает.
— Привести!
В главной башне распахивается дверь, и двое выволакивают безвольное тело барона, тащат к сидящему, швыряют на землю. Воин чуть наклоняется:
— Вот мы и встретились, сьере барон.
— Ты!
— Разумеется.
На строгом красивом лице воина появляется ненависть.
— Как верёвочке не виться, барон, но платить по счетам приходится.
— Я дам выкуп!
— У тебя нет столько денег, Симс.
— По Закону Фиори…
Кованый сапог врезается ему в грудь, и фиориец буквально захлёбывается словами. А воин сгребает его за рубашку, приближая к себе:
— Ты, тварь! Скажи это тем, кто умер в Ганардбе! На кол его!
Я не верю своим ушам, но захватчики, показывая, что делают это не впервые, споро обтёсывают откуда то вытащенную оглоблю, барона ставят на четвереньки, и направляемый сильной рукой кол входит в зад Симса. Тот утробно воет, но поздно, дёргающееся тело вздымают вертикально. Он воет и кричит, из рта вытекает струйка крови. Я всматриваюсь в лица солдат, но вижу лишь удовлетворение содеянным. Боги, какая жестокость! Между тем разбор продолжается. Подтаскивают нескольких раненых. С теми поступают милосердно, если можно так выразиться. Попросту отрубают головы. А барон уже хрипит…
— Что тут у нас?
Я отвлекаюсь от созерцания казни, на которую глазею, словно загипнотизированный, перевожу взгляд на вопрошающего. Матерь всех Богов, да это же тот, что сидел на стуле! Внутри всё холодеет…
— Ваше величество, взяли на стене. Из оружия — меч, кинжал и вот это.
В секторе обзора появляется рука с зажатой в ней моей проволочке. Главный молчит, хотя я больше чем уверен, что он уже решил для себя всё.
— Интересно. Кто такой?
— Молотобоец из города, сьере. Вчера меня там похитили.
— Молотобоец? Похитили? Придумай что‑нибудь получше, серв!
Исхитряюсь принять гордую позу:
— Я горожанин, сьере! И работал у Хольса! Можете его спросить. Меня вчера огрели по башке и привезли сюда. Хотели заставить служить барону. Посадили в темницу. Проверьте!
…Меня осеняет:
— Там на лестнице лежит труп, его в глаз ножом ударили. Тюремщик за поворотом, его шилом в ухо. Сами убедитесь!
— Гляньте там…
Кто‑то, невидимый мне, убегает. Торопливо добавляю:
— Тот, что на лестнице, без сапог! Посмотрите на мои портянки — они из штанов мертвеца вырезаны!
С меня сдёргивают сапоги, затем срывают одну портянку. Слышу неразборчивое бормотание за спиной. Потом резкий голос приказывает: