И эта верность Церкви будет находить пути «нетрадиционных» для нашей древней истории объединения людей, сохранивших свою «русскость» как свидетельство верности не только Поместной церкви, но и Церкви Вселенской, объединений, будущих, по необходимости, иметь форму и содержание православных духовных братств, с ярко выраженной национальной составляющей.
И этот отбор спасающихся будет иметь то же истинное значение, что и вся вообще человеческая история – отбор верных.
Ведь подлинное значение и смысл истории после прихода Спасителя, подлинное содержание новозаветной эпохи – есть отбор спасающихся в Церкви воинствующей.
Архимандрит Константин утверждал: «Человеческий познавательный аппарат может под самыми разными углами зрения собирать и истолковывать исторический материал – это все остается земным, то есть тленом, который испытывает судьбу всего земного. С неба пришло и над всем земным господствует иное знание, открытое нам Церковью. Оно точно и определенно. Человечество искуплено Христом; благая весть о том, возвещаемая человечеству апостолами и их преемниками, открывает возможность спасения всем и каждому, кто только примет эту благую весть и пойдет за Христом; таким, однако, будут не все и даже не большинство, а только избранные; концом же человеческой истории (но не истории вообще. – Авт .) будет не общее уверование во Христа, а напротив, общее от Христа отступление, во главе которого, в самом конце времен, станет антихрист; появление антихриста вызовет Второе Пришествие Христа, низвержение Им антихриста и Страшный Суд, после которого все верные пойдут за Христом в Царствие небесное, а все отверженные пойдут за Диаволом в тьму вечную.
Новозаветная история нам, следовательно, открыта Богом, как постепенное развертывание двух контрастных процессов: положительного, знаменующего ко Христу спасающихся, и отрицательного, знаменующего гибель людей, Христа отвергших. В центре так воспринимаемой истории человечества находится Церковь. Ею держится мир, и через нее осуществляется спасение. Только Она одна видит вещи в их истинном свете. Если это так, то разве этим не определяется особое положение в мире русского народа?».
Более чем определяется. Самый последний отбор из живых христиан, в последние времена, будет осуществляться преимущественно из тех, кто сохранил свою «русскость», которую можно понимать и чисто этнически и «метафизически», что не отменяет первого.
И тут перед нами встает один очень важный и неоднозначно решаемый вопрос, а можно ли считать русским любого, кто сам себя таким хочет считать.