Наших истинных предков надо искать в народной памяти, в мифах и легендах, в былинах и старинах. Они истинны в своей синтетической целостности, своей веками выверенной правдой. Они много правдивее, чем любые рациональные исторические изыскания. Но главное: поиск наших корней немыслим для христианина без четкой увязанности этих поисков с библейской историей.
Библия, библейская традиция, линия библейских праотцев, наше несомненное происхождение от сына Ноева Иафета – вот тот исходный пункт, то начало, откуда христианский народ начинает поиск своих предков.
Священное Писание есть для любого здравомыслящего человека неоспоримый первоисточник исторических знаний, достоверно показывающий истоки происхождения семьи, рода и государства от Адама и Евы. И уже стоя на этом твердом фундаменте знания, мы можем отправляться в дебри отечественных родовых преданий, не рискуя сбиться с курса. Кроме Библии, именно в этих преданиях содержится информация, которая проливает свет на древность и неизменность нашей этнобиологической и национально-исторической самоидентификации.
Для обратного примера мы можем взять православный румынский народ, который в древности себя идентифицировал с римскими поселенцами в покоренной Дакии, а, начиная с эпохи просвещения, трудами своей интеллигенции, стал сам себя считать потомками романизированных гетов и даков. Таких скачков в самоидентификации славянорусы не переживали.
Самоидентификация народа тем более важна, если помнить, что с христианской точки зрения народность (этнос), в отличие от национальности (нации) является категорией не временной, исторически эволюционно подвижной и не всегда четкой, но священной и неизменной, поскольку именно народы в своей соборной совокупности поколений предстанут при Конце Времен на Суд Божий.
Насколько нам известно, из древнейших наших летописей и исторических преданий русского народа, наши предки с древнейших времен осознавали себя потомками Словена и Руса, и самоидентификация нашего этноса как русского не менялась тысячелетия. Мы всегда осознавали себя именно русскими, а не великорусами, малорусами или белорусами. Разрушение этого самосознания, этой этнической самоидентификации пришло к нам вместе с апостасией, отпадением интеллигенции от Церкви и от исторического народного единства.
Двадцатый век породил надлом в самоидентификации окраин России. Появились группы населения, изменившие своей русскости в пользу сомнительного удовольствия называться украинцами, то есть людьми исторической и цивилизационной окраины, с дополнительным риском подпасть под незыблемый закон, четко выраженный древней римской пословицей: «Nomen est Omen», т. е. в имени – предначертание судьбы: группы, которым захотелось быть не просто русскими, но непременно белыми русскими; и как реакция на отпадение окраин от единого народного тела появились и великие русские. Территориальные определения для единого русского народа вдруг стали определениями новой национальной самоидентификации, которая есть болезнь распада органического национального сознания единого русского народа.