Было уже темно, когда я достиг деревни: ночь в горах наступает быстро. Первой моей целью было узнать, где держат Энди, и я решил действовать напрямую. Я сказал Марте, что иду в свою комнату читать, и прихватил с собой несколько книг как доказательство. Они были в моих руках, когда я нажал звонок у дома полицейского.
Внутри тяжело прозвучали шаги, и я приготовился к встрече с отцом Руди. Но дверь открыла его мать. Она удивленно посмотрела на меня.
— Ach, so. Der Englander… Was willst du?
— Почитать. — Я показал ей книги. — Для моего друга Энди.
Она сказала что–то, чего я не понял. Я покачал головой, и она заговорила по–английски:
— Ты дать книги мне, чтобы я дать их твоему другу?
Это не поможет. Я спросил:
— Я могу повидаться с ним?
Она с сомнением покачала головой. Я услышал голос Руди. Они о чем–то быстро поговорили, и она знаком пригласила меня войти.
Руди сказал мне:
— Тебе нельзя видеться с Энди без позволения моего отца. Он пошел в деревенскую гостиницу, но скоро вернется. Подождешь?
По крайней мере я в доме, хотя дальнейшее не очень обнадеживает. Почему я просто не оставляю книги, чтобы их передали Энди; я был уверен, что отец Руди именно так и скажет.
Фрау Грац, хоть и сомневалась, впускать ли меня в дом, принесла бутыль домашнего лимонада и шоколадное пирожное. Она дала и Руди. На столе лежала его тетрадь для уроков. Я кивком указал на нее и сказал:
— Продолжай. Я не хочу мешать.
Он пожал плечами:
— Это Naturwissenschaft. Наука, по–вашему. Скоро мы кончим ее изучать.
— Кончите? Почему?
— Старший учитель сказал, что Naturwissenschaft больше не нужна. Теперь, когда правят триподы, наука не нужна.
Я понимал причину этого. Наука — часть независимого мышления, а оно для человечества в прошлом.
Я посмотрел на Руди. Я практически ничего не знал о нем, но он не выглядел довольным, когда я говорил о том, что Энди ожидает шапка. Мать его была в кухне, напевая что–то под радио.
Я негромко сказал:
— Говорят, триподы — наши друзья, все, что они делают, — к лучшему. А ты как считаешь?
Он молчал. Если я ошибся, он, вероятно, расскажет отцу, и это все кончит.
Но он наконец ответил:
— Энди не хочет носить шапку?
Я зашел слишком далеко, чтобы отступать.
— Нет. И я не хочу. А ты?