– Идите сюда-то! Здесь тёпленько. – Сантехник еще не протрезвел. Голова покачивалась, правый глаз иногда независимо от левого уползал к носу, а действие на сцене всё никак не привязывало к себе его разбитого алкоголем внимания.
Давали «Каменного гостя». Полноватый Дон Гуан клялся в любви довольно ветхой уже Доне Анне.
...
ДОН ГУАН:
Когда б я вас обманывать хотел,
Признался ль я, сказал ли я то имя,
Которого не можете вы слышать?
Где ж видно тут обдуманность, коварство?
ДОНА АННА:
Кто знает вас? – Но как могли прийти
Сюда вы; здесь узнать могли бы вас,
И ваша смерть была бы неизбежна.ДОН ГУАН:
Что значит смерть? За сладкий миг свиданья
Безропотно отдам я жизнь…
– Во поливает засранец! – Василий, до этого бесцеремонно разглядывающий окружающих его зрителей, вдруг уловил логику трагедии и почти во весь голос заговорил:
– Колян! Стасик! Ну, он ведь явно парит старушку!
Стас опять был на слезе. Обернувшись к Василию, он возмущенно зашептал:
– Ты где находишься! Заткнись!
– Ой, ой, ой! Театрал!.. Ну, скукота ведь, ясное дело!
Николай, без особого участия и даже довольно скептически наблюдающий сценическое действие, наклонился к Стасу:
– А вообще… Дона Анна могла быть и помоложе… А Дон Гуан? Ты видишь?.. Что он себе постоянно мошонку-то поправляет, как Майкл Джексон!
Стас, напротив, спектаклем был увлечен, и слова Николая его несколько обескуражили:
– Ну, это… это такое режиссерское видение. В общем, драматургия.
...
ДОН ГУАН:
В залог прощенья мирный поцелуй…
ДОНА АННА: Поди, пора.
ДОН ГУАН: Один, холодный, мирный…
ДОНА АННА:
Какой ты неотвязчивый! На, вот он.
Что там за стук?.. О, скройся, Дон Гуан.ДОН ГУАН:
Прощай же, до свиданья, друг мой милый.
(Убегает и вбегает опять.)
А-а!..ДОНА АННА: Что с тобой? А-а!..
(Входит статуя командора. Дона Анна падает.)
СТАТУЯ: Я на зов явился.
ДОН ГУАН: О боже! Дона Анна!
Василий, распахнув глаза, глядел, как условно-каменная статуя командора жала руку трепетному Дон Гуану:
– Колян! Во как нужно покойников-то огорчать! Взял и сплющил кобелю лапу!
Спектакль завершался. Зрители благодарно встали и теперь рукоплескали вышедшим на поклон актерам. Николай тут же возник на сцене и с деланным смущением тоже выходил на глубокие поклоны рядом с группой артистов. При этом каждый раз, когда в его сторону зрители несли цветы, он радостно шел навстречу, чтобы принять их, и каждый раз играл глубокое непонимание, когда цветы отдавали не ему, естественно, а соседу. Понятно, что этот кураж Николай адресовал исключительно Василию и Стасу, и те, стоя перед сценой, благодарно ржали. А Василий хлопал в ладоши, кричал «Браво, Колёк!» и, отставляя ножку назад, кидал ему воображаемые букеты.