С этой целью, придя однажды на станцию, он вообразил себя на этой картинке. Он видел луг, дорогу, взбирался на гору среди коров и, достигнув самой вершины, смотрел вниз; там тоже был луг, был спуск с горы, а у ее подножия — изгородь с перекинутой через нее лесенкой. Он спустился вниз, перелез через изгородь, за которой начиналась тропинка, обегавшая овраг и валуны; обойдя один валун, он увидел небольшую часовню со слегка приоткрытой дверью. «Я хотел бы туда зайти», — подумал он, толкнул дверь и вошел; там, на алтаре, украшенном прелестными цветами, стояла деревянная фигура Богоматери. Он поднял глаза на ее лицо, и в этот самый момент кто‑то с острыми ушами скрылся за алтарем. Он подумал: «Да, все это чушь», — и вся фантазия мгновенно исчезла.
Он вернулся домой и сказал себе: «Я так и не понял, что такое активное воображение». А затем его внезапно осенила мысль: «Да, но, может быть, все это действительно было; может быть, там, за фигурой Богоматери действительно был кто‑то с острыми ушами и в мгновение ока исчез». Поэтому он решил: «Я попытаюсь все это проделать в качестве теста», — и вообразил, что снова находится на станции, рассматривает плакат и фантазирует о том, как он взбирается на гору. Добравшись до вершины, он удивился тому, что открывалось его взору на другой стороне. Там была изгородь с лесенкой и спуск с горы. Он сказал себе: «Да, пока все в порядке. Очевидно, с тех пор ничего не изменилось». Он обошел валуны и оказался перед часовней. Тогда он подумал: «Вот — часовня, по крайней мере, это не иллюзия. С этим все в порядке». Дверь была приоткрыта, и это тоже его порадовало. Он поколебался с минуту и сказал себе: «Теперь, после того как я открою дверь и увижу на алтаре Мадонну, из‑за статуи должен показаться и тут же скрыться кто‑то с острыми ушами, если же этого не произойдет, значит это все пустое!» И вот он открыл дверь и увидел, что все на месте, и, как и прежде, кто‑то спрыгнул вниз; это убедило его. С этого момента у него был ключ, и он знал, что может положиться на свое воображение, т.е. он научился им пользоваться.
У меня нет времени рассказывать вам о развитии его образов или о том, как приходят к этому методу другие пациенты. Конечно же, у каждого свой собственный путь. Я могу лишь упомянуть о том, что началом для активного воображения может послужить сон или впечатление гипнотического характера. Я предпочитаю употреблять термин «воображение», а не «фантазия», ибо между ними имеется отличие, которое имели в виду старые врачи, говоря, что «opus nostrum» — наша работа — должна делаться «per veram imaginationem et поп phantastica», т.е. посредством истинного, а не фантастического воображения (