В данной аудитории лучше не осторожничать. Сейчас я скажу нечто рискованное. Ни вы, ни я не рассматриваем эго как прямую линию. Мы должны быть готовы рассматривать в качестве истинной формы самости четырехмерную сферу, одним из измерений которой является трехмерный контур. Если так, можете ли вы ответить на вопрос: «Каковы масштабы той самости, которая в четырех измерениях предстает как движущаяся сфера?» Я предполагаю, что ответ будет таков: «Это сам универсум, включая ваше понятие коллективного расового бессознательного».
Я был бы очень признателен, если бы вы повторили вопрос.
Как велика эта сфера четырехмерной самости. Я не могу удержаться от ответа и не сказать, что она по величине подобна универсуму.
Трехмерный контур как одно из четырех измерений, очевидно, следует понимать как оговорку Доктора Хоу, беспристрастно зафиксированную стенограммой: "...four dimensions, of which one is the three‑dimensional outline» — Ред.
Это чисто философский вопрос, ответ на него требует серьезного обращения к теории познания. Мир — это наша картина. Лишь по–детски мыслящие люди воображают, что мир таков, каким мы его себе представляем. Образ мира является проекцией мира самости, так же, как последний является внутренней проекцией внешнего мира. Лишь особо устроенный философский разум может заглянуть по ту сторону этой привычной картины мира, где вещи статичны и изолированы друг от друга. Шагнув за рамки этой картины, обыденный разум испытает потрясение: это способно поколебать основы всего мироздания, поправ наши сокровеннейшие убеждения и надежды, и я не вижу необходимости расшатывать устоявший порядок вещей. Это не нужно ни пациентам, ни их врачам; может быть, это то, что нужно философам.
Я бы хотел возвратиться к вопросу доктора Штрауса. Я могу понять, что имеет в виду доктор Штраус, и думаю, что в состоянии понять, что имеет в виду профессор Юнг. Насколько я могу судить, профессору Юнгу не удалось как‑то связать свои рассуждения с тем, что сказал доктор Штраус. Доктор Штраус хотел узнать, как ассоциативный тест может выявить фрейдовское бессознательное, т.е. материал, который в настоящее время вытеснен из сознания. Насколько я понимаю профессора Юнга, он имеет в виду фрейдовское «Id». Мне кажется, что каждый из нас должен определить свои понятия достаточно четко для того, чтобы их можно было сопоставлять, а не просто употреблять в характерном для своей школы смысле.
Я вынужден вновь повторить, что мои методы служат открытию фактов, а не теорий, и я рассказываю вам, какого рода факты я открываю с помощью этих методов. Я не смог бы открыть комплекс кастрации или вытесненный инцест, или что‑нибудь еще в этом роде, ибо занят поиском психологических фактов, а не теорий. Боюсь, вы слишком часто путаете теорию с фактом и поэтому с разочарованием узнаете о том, что эксперимент не подтверждает наличия комплекса кастрации и подобных вещей, но ведь комплекс кастрации — это теория. Посредством ассоциативного теста вы обнаруживаете определенные факты, о которых мы прежде не знали и о которых в определенном смысле не знал и сам тестируемый. Я не отрицаю того, что он их знал в каком‑то ином смысле. Есть много вещей, которые вы осознаете на работе и не осознаете дома, но так же и дома вы знаете множество таких вещей, о которых вы не знаете в рабочей обстановке. В одном положении вам это известно, а в другом — нет. Это мы и называем бессознательным. Я должен повторить, что невозможно проникнуть в бессознательное эмпирическим путем, а затем открыть, скажем, фрейдовскую теорию комплекса кастрации. Комплекс кастрации является мифологической идеей, но как таковой он не обнаружим. В действительности мы обнаруживаем специфически сгруппированные факты и в соответствии с историческими или мифологическими параллелями даем им название. Мы в состоянии обнаружить не мифологический, а лишь индивидуальный мотив, причем последний всегда появляется не в форме теории, а как живой факт человеческой жизни. Исходя из него мы можем построить теорию — фрейдовскую, адлеровскую или любую другую. Вы можете думать о фактах, что вам угодно, но в результате теорий будет столько же, сколько ломающих над этим голову людей.