У меня нет комплекса власти в этом смысле, потому что я был довольно удачлив и практически во всех отношениях был способен к адаптации. Даже если со мной не согласен весь мир, мне это совершенно безразлично. У меня в Швейцарии безупречное положение, я доволен собой, и даже если мои книги никому не нравятся, они не перестают нравиться мне. Я не знаю ничего лучшего, чем пребывание в собственной библиотеке, и если я открываю что‑либо новое в своих книгах, — это чудесно. Я не могу сказать, что соответствую фрейдовской психологии, поскольку, что касается моих желаний, я никогда не знал подобных сложностей. Мальчиком я жил в селе и воспринимал вещи очень естественно, а те естественные и неестественные вещи, о которых говорит Фрейд, меня не интересовали. Разговоры об инцестуальном комплексе вызывают у меня скуку Но я точно знаю, что может действительно сделать меня невротиком: если я начну говорить или верить в нечто такое, что мне не свойственно. Я говорю то, что думаю: если кто‑то согласен со мной, меня это радует, но даже если не согласен никто, меня это не огорчает. Я не могу присоединиться ни к адлеровской, ни к фрейдовской конфессиям. Для меня приемлема лишь юнговская конфессия, ибо если даже на всей Земле не будет ни единого человека, разделяющего мои взгляды, я все равно буду смотреть на вещи именно так. Я лишь надеюсь дать вам ряд интересных идей, а также показать, как я работаю с материалом.
Мне всегда интересно увидеть мастера за работой. Его мастерство придает ремеслу колдовскую силу. Психотерапия — это ремесло, и то, что мне положено делать, я делаю своим особым способом — способом достаточно простым, так что и говорить, вроде, не о чем. Я ни на миг не допускаю, что абсолютно прав. В психологических вопросах никто не бывает абсолютно прав. Никогда не забывайте о том, что в психологии средство, с помощью которого вы судите о psyche и наблюдаете за ней, это сама psyche. Слыхали ли вы когда‑либо об ударяющем по самому себе молотке? В психологии объектом наблюдения является сам наблюдатель. Psyche — не только объект, но и субъект нашей науки. Как видите, тут имеется порочный круг, поэтому нам следует быть очень осторожными. Наибольшее, чего мы можем ожидать, — это, чтобы каждый открыл свои карты и признал: «Я обращаюсь с вещами таким‑то и таким‑то образом, а вот такими я их вижу». После этого мы можем обменяться впечатлениями.
Я всегда обменивался впечатлениями с Фрейдом и Адлером. В трех книгах, написанных моими учениками, была предпринята попытка дать конспективное изложение этих трех точек зрения (