Змеелов снова поворошил угли.
Если гроза не стихнет через пару часов, придется ночевать здесь, подумал он.
– Все оказалось не так просто, а, ловец змей? – спросил он себя.
– Да, пожалуй… Но кто же мог подумать, что старик совсем выжил из ума?
– Кто бы мог подумать? Не ты ли совсем недавно учил шута, что рассчитывать можно только на себя?
– Я рискнул.
– И, похоже, проиграл.
– Не причитай, – оборвал он себя. – Еще не все потеряно. Ты не ранен и не очень устал. У тебя еще есть десять дней. За это время можно успеть сделать очень много. Если не жаловаться и не корить себя, а делать дело. Соберись, ловец змей. Сражайся до последнего. Хотя бы ради нее. Помни: человек проигрывает только самому себе. Своей слабости и трусости. Больше ничто не может его одолеть. Так что перестань ныть. Лучше поспи. Тебе нужны силы.
Да, подумал он, но еще больше мне нужно время… А вот его-то у меня и нет.
Заночевать ему все-таки пришлось в пещере. Гроза и не думала стихать. Как будто весь мир решил встать на пути змеелова.
Но едва забрезжил рассвет, тучи, словно по волшебству, разошлись. Солнце выглянуло и весело блеснуло на мокрых камнях. Змеелов развязал узелок. Их осталось всего десять.
– Ты успеешь, – пробормотал змеелов. – Не можешь не успеть. На это права у тебя нет.
И снова его окружали только небо и серый камень. Змеелов шел, карабкался, полз, скользил, падал, потом вставал и снова шел, карабкался, полз… Он уже не выбирал более удобный для подъема склон, не выискивал звериных троп, не петлял, не обходил, не отступал. Он шел напролом.
Руки были содраны в кровь, колени и локти сбиты, все тело покрылось синяками. Но он не обращал внимания на боль. В голове была только одна мысль: вперед! Любой ценой, хрипя от напряжения и надрывая все жилы. Только вперед…
И случилось то, что всегда случается, когда мозг мутнеет, а глаза застилает красная пелена… Штурмуя очередной склон, змеелов поставил ногу чуть левее, чем это можно было сделать. Еще два дня назад он обязательно заметил бы эту небольшую щель между камнями. Но теперь, когда весь мир сузился до маленькой точки впереди, нога встала немного левее, соскользнула с мокрого камня и застряла в щели.
Змеелов заскрипел зубами от острой боли, пронзившей ногу, и еще больше – от досады. Он попался, как мальчишка. Попался тогда, когда никак нельзя попадаться!
Он осторожно высвободил ногу. Потом снял башмак и закатал штанину. Щиколотка посинела и распухла. Боль была невыносимой. Змеелов сразу понял, что вывихнул ногу и порвал сухожилия.
Он глухо застонал и ударил кулаком по камню. Вывихнуть ногу в скалах – все равно что вылить всю воду из бурдюка в пустыне.