Радость неожиданного спасения вскоре сменилась сознанием серьезности нашего положения. Вследствие неисправности аккумуляторной батареи полезная отдача ее сильно уменьшилась. Поэтому мы могли погрузиться только в случае крайней необходимости, и притом нельзя было рассчитывать на продолжительное пребывание дод водой. Мы должны были повернуть в тот момент, когда цель была очень близка. Не добившись никакого успеха, мы принуждены были попытаться пробиться в надводном положении обходным путем вокруг Англии через Северное море на родину, отстоявшую от нас в (расстоянии около тысячи морских миль. Горькое разочарование!
Как все это случилось?
Прежде всего это было, конечно, стечение несчастных обстоятельств, которое так часто влечет за собой катастрофу. В первую очередь виной всему было открытие кингстонов. Клапаны вентилирования балластных систерн не были вполне герметичными. Во время килевой качки в бурю неодинаковые количества воды проникли в отдельные систерны еще до погружения. Затем, когда при первой тревоге вентиляционные клапаны были совершенно открыты, носовая балластная систерна уже имела небольшое опережение в заполнении и потому наполнилась быстрее, чем кормовая систерна. Вследствие этого получился диферент на нос, который, как только лодка совсем погрузилась, выровнялся бы сам собой, если бы к этому не прибавилась действовавшая в том же направлении сила носовых горизонтальных рулей, которые заклинились в положения «полного погружения». Происшедшие затем ошибки в продувании балластных систерн, вызванные нервным состоянием людей, довершили несчастье. Своим спасением мы прежде всего обязаны инжеперу-механнку, который не дал лодке потонуть в этом «бешеном танце ведьм под водой».
Расплескивание серной кислоты из аккумуляторной батареи всегда влечет за собой эти катастрофические диференты. Происходит соединение серной кислоты с остатками морской воды, которые обычно бывают в трюмах лодки. Это приводит к тому, что в лодке обрадуется газ хлор, очень опасный для люден. На наше счастье газ образовался лишь в незначительном количестве. Быстрый впуск свежего воздуха сразу парализовал его вредное действие.
Мы двинулись в обратный путь, огибая но большой дуге Гебридские острова. В бурю, снег и град подошли мы на вторую ночь к проходу у острова Фэр. Дозора не было видно. С кормы на нас шла морская зыбь. Вся лодка фосфоресцировала. Трудно было угадать, было ли в действительности светло или темно. Во всяком случае видимость была очень малая. В 4 часа утра прямо впереди показались неясные очертания острова, иногда скрывавшегося за белыми шквалами. Несмотря на теплую шерстяную одежду и непромокаемый плащ, ужасный холод пронизывал нас до костей. Только после того, как мы выбрались из этой западни, погода улучшилась. Сырость, покрывавшая все внутри лодки, постепенно исчезла, и люди, не занятые на вахте, получили возможность после сильного напряжения и лишений предыдущих дней подольше побыть на палубе и как следует подышать свежим воздухом. К счастью, в следующие дни установилась хорошая погода, но, с другой стороны, прекрасная видимость представляла и неудобства, так как лодка со всех сторон привлекала любопытные взоры дозорных и рыболовных судов, желавших узнать, что это за интересная «точка» движется через Северное море. У нас вовсе не было агрессивного настроения, и мы старались пройти насколько возможно незамеченными. Некоторые суда принуждали нас идти далеко в обход, а там, где это им не удавалось, мы проходили среди них, стараясь держаться на расстоянии пушечного выстрела от тех судов, которые были к нам всего ближе. Когда мы держали уже курс на устье Эмса, напоследок, у нас была встреча с двумя английскими подводными лодками. На беду во время перестрелки с рыболовными судами у нас сломалась дуга прицельного приспособлении пушки, так что мы лишены были возможности вступить в артиллерийский бой. В сущности говоря, такой бой между двумя подводными лодками имеет мало смысла, так как самое большее, чего можно при этом достигнуть - это «сделать больно» противнику, но не уничтожить его. Погружаться в этот момент мы также не хотели. Получилось нечто вроде бодрых и веселых скачек, продолжавшихся до наступления темноты, и мы получили первый приз... за бегство.