Удивленно присвистнув, он указал взглядом на татуировку и требовательно спросил:
– И что эта хрень означает?
Кривя рот, охранник зло уведомил, что это память о скаутском лагере, в котором он отдыхал в начале девяностых.
– Пацаны постарше накалывали нам символы наших тотемов. Мой выглядит вот так, – раздраженно проговорил он. – Хотите сказать, что иметь какие-либо татуировки противозаконно?
– Конечно нет, татуировки иметь можно. Вот только нас интересует, что эта сатанистика означает на самом деле. Перевернутый крест – первый ее признак. – Гуров говорил спокойно и уверенно. – Вот что, бесценный ты наш скаут, сейчас мы пройдем в наш номер и кое о чем поговорим. Возражений нет?
– Есть! – Секьюрити задергался. – Во-первых, я на работе и никак не могу отвлекаться на какие-то посторонние дела. Во-вторых, я свободный человек, имею право сам решать, с кем и где мне разговаривать. Принуждать меня без каких-либо оснований вы не имеете права.
Крячко, слушая его, язвительно рассмеялся:
– Как излагает! Соловьем заливается!.. Основания, гражданин подозреваемый, у нас чрезвычайно веские, – резко посерьезнев, жестко уведомил он. – Если ты считаешь, что посидеть в «обезьяннике» с бомжами и уголовниками гораздо лучше, чем поговорить в гостиничном номере, то сейчас туда и отправишься. Ну так что, «воронок» вызывать?
Охранник кисло скривился, судорожно вздохнул и сдался:
– Хорошо, давайте поговорим.
Они прошли в номер, расположились на стульях у стола, стоявшего в центре комнаты, и на какой-то миг замерли, глядя друг на друга.
Пристально посмотрев на гостя, Гуров категорично уведомил его:
– Байка насчет скаутской татуировки, якобы отображающей символ тотема, никакой критики не выдерживает. Поэтому тратить время на выяснение того, как звали вожатого, который ее наколол, как назывался тот скаутский лагерь и тому подобную дребедень, мы не будем. Поговорим более предметно. Начнем с личных данных. Итак?..
Помявшись, секьюрити пробубнил:
– Рокушов Эдуард Алексеевич, семьдесят пятого года рождения. Проживаю: улица Клары Цеткин, дом тридцать пять, квартира шестьдесят один. Место работы – охранник гостиницы «Будапешт».
– Судимости есть? – внимательно глядя на него, спросил Станислав.
Тот снова несколько секунд поерзал на стуле, потом неохотно кивнул и сообщил:
– Да, есть, но уже погашенная. Отбывал три года за сбор и сбыт конопли.
– Семейное положение? – снова включился в разговор Гуров.
– Женат, двое детей, пяти и двенадцати лет, – постным голосом ответил Рокушов.
Гуров утвердительно кивнул, испытующе взглянул на Эдуарда и неожиданно спросил: