, «дом орла». Обычно за каждым из пленников присматривал взявший его в плен воин.
Эти церемонии приема военнопленных имеют свое объяснение. К будущей пище богов следует относиться с должным уважением. Пленные должны умереть, по умереть славной смертью. Им говорят «добро пожаловать» как дорогим гостям и повторяют, что они «у себя дома» и что смерть превратит их в мимиксоас, спутников Солнца. Их окуривают ладаном, как если бы они были божественными существами, а возможно, и для того, чтобы очистить их от скверны. После всего этого их представляют всем, кого касается это жертвоприношение.
Следует при всем этом как бы включить пленных в общество мешикас, сделать так, чтобы они были «у себя дома», как это говорит «змея-женщина», «хозяйка дома» Мехико. Их представляют властям, их кормят, поят и одевают, им предоставляют кров. Иногда они получают даже временных супруг, которые делают менее тягостными их последние дни. В дальнейшем мы познакомимся с судьбой одного в прошлом прославленного военачальника, который, будучи взятым в плен, жил довольно долго в Мехико перед тем, как быть принесенным в жертву; возможно, это просто миф, но тут важен сам принцип: жертва должна быть членом данного общества. Здесь как бы продолжается та связь, которая установилась на иоле боя в тот момент, когда победитель, хватая своего противника, провозгласил: «Вот мой любимый сын», а сдающийся в плен ответствовал: «Вот мой высокочтимый отец». Обычай захватывать будущих жертв в чужих краях, а затем выдавать их за соотечественников, присущ не только мешикам.
Эта интеграция-ассимиляция объясняется тем фактом, что другой значит какой-то не такой, то есть хуже и, стало быть, он может стать полноценной жертвой лишь после того, как будет принят данным обществом. Здесь уместно будет вспомнить о Репе Жираре с его теорией жертвы самосуда. Для него принесение в жертву человека или животного (животное — замена человеку), представляя собой лишь ритуализацию какого-то первоначального самосуда, призвано избавить данную группу (социум) от внутреннего насилия. Действительно, люди на определенной стадии развития могли заметить, что в кризисный момент, когда страсти разгораются и члены данной группы готовы перейти в рукопашную схватку, самосуд над невинным человеком производит умиротворяющее воздействие. Самосуд, линчевание, может воспроизводиться в виде ритуала, как меди-
ципская прививка, которая дает слабое инфицирование организма вместо настоящего заражения. Взять жертву из своей группы нельзя из-за риска спровоцировать цепь «насилие на насилие»; при этом умиротворяющий эффект возникает лишь в том случае, если жертва принадлежит к группе. Чтобы удовлетворить необходимым требованиям, эту жертву выбирают где-то в маргинальной части группы (то есть среди неполноправных членов, например, среди детей) или среди иностранцев, но в последнем случае должна иметь место интеграция, когда путем каких-то процедур устанавливается принадлежность жертвы к данной группе.